Смеркалось, он уже плохо видел врагов, но чувствовал, что они подползают, охватывая его полукольцом. Наверное, их пугает эта песня, они видят в ней какой-то подвох, чувствуют, что она окутала его своей надежной защитой, может, потому и не идут в последнюю атаку… Но у влюбленных птиц тоже положение ухудшилось: пронизывающий ледяной ветер тормозил полет, снег слепил и отяжелял крылья, напрасно Евгений поддерживал подругу, подставлял свою спину, чтобы она могла хоть немного передохнуть в воздухе. Голос исполнительницы леденел, в сказочные мед и рахат-лукум звуков постепенно добавлялся перец реальной журавлиной жизни, кислый запах сгоревшего пороха и густой дух оружейной смазки… А тут еще вместо охотников с дробовыми ружьями — свирепые бородачи с автоматами, посылающие смертоносные очереди, зловеще свистящие вокруг…

Моджахеды снова поднялись в атаку, до них было уже не больше ста метров. Конечно, в плохом кинематографе на сцене должен был появиться сказочный добрый дракон, который разделается с преследователями, обратит их в бегство, а потом перенесет на своей спине домой задержавшегося в горах Гиндукуша Ската. Но добрые драконы бывают исключительно в сказках, в реальности водятся только злые… Да и плохое кино отличается от обычной жизни. Как, впрочем, и хорошее. А в жизни приходится полагаться на самого себя. Поэтому ему, не надеясь на помощников, пришлось самому гранатами и длинными очередями отбивать атаку и, благодаря оптике, работающей в ночном режиме, это удалось в очередной раз.

Упала быстрая горная ночь, мириады звезд без особого интереса смотрели на неравный бой — подобными зрелищами в этих краях не удивишь ни людей, ни скалы, ни тем более холодные созвездия, находящиеся в бездонной черноте космоса на расстоянии миллионов световых лет.

В песне уже наступал финал: верная журавушка приняла в маленькое сердечко заряд, предназначенный возлюбленному, и рухнула, разбившись вдребезги о скалы, окружающие Кунжутское плоскогорье… А возлюбленный сложил крылья и камнем упал грудью на последнюю гранату… Перец в голосе певицы вытеснил сладость, осталась одна жгучая пороховая горечь… Джен замолчала, смолкла музыка, раздались бурные аплодисменты, но Скату некогда было воспринимать послевкусие песни: пришлось снова стрелять по атакующим и бросить в них предпоследнюю «М67»…

Силы куда-то уходили, бровь набухла, и кровь заливала глаз, почему-то болели рука и бок, что-то хлюпало под одеждой… Улучив минуту затишья, он лег на спину перезарядиться — так в тебя трудней попасть, да и хотелось передохнуть, посмотрев в звездное небо. На глаза попалась Большая Медведица, по которой легче всего ориентироваться в незнакомой местности. Потом вдруг звезды сорвались со своих мест, закружились в хороводе и сложились в знакомые силуэты. Скат понял, что это и есть созвездие Двух Журавлей! Значит, они вот-вот заберут его отсюда!

Из «Шарпа» раздавались бурные аплодисменты, Скат с облегчением вздохнул. Он, как всегда, сдержал слово. Все свои слова! Он навел «Гончих» на Осу, он убил сангхура, он справедливо расплатился за свою ошибку, дав ребятам уйти, он послушал новую Джен, которую вывел на уровень ее мечты… Теперь оставалось красиво закончить дело! И он, собравшись с силами, снова прильнул к прицелу, нащупывая красной точкой голубоватые призрачные силуэты. Они расплывались, раздваивались, растраивались, не желая оказаться на мушке, но хоть через раз, он попадал, и врагов становилось все меньше… Хотя голова кружилась, и силы почему-то продолжали уходить.

Под гром аплодисментов Джен ушла за кулисы. Ноги ее не слушались, казалось, чтобы не упасть, ей надо взлететь, как песенным журавлям. За кулисами ее ждал сюрприз — сам Домбровский Илья Васильевич, собственной персоной. Рядом с ним стоял Веня и держал огромную корзину цветов.

— Примите мой подарок, Евгения, — улыбаясь, сказал Домбровский и, сняв шляпу, поцеловал ей ручку. — Вы слышите, какой произвели фурор? Зал безумствует! Вы затмили всех!

— Разве? Мне кажется, другим хлопали не меньше…

— Ну что вы! Уж поверьте опытному песеннику — это аплодисменты настоящей звезде!

Человек верит в то, во что хочет. Поэтому ей действительно показалось, что шквал оваций сейчас гораздо громче, чем у предыдущих исполнителей.

— Чтобы поздравить вас, я даже не взял Инну, — многозначительно сказал Домбровский. — Мы можем поехать с вами в «Банкноту», а потом ко мне на дачу. Посидим у камина, выпьем хорошего французского шампанского… Вы любите «Кристалл»? Я хочу сделать разбор вашего выступления, указать на его сильные и слабые стороны. Ведь мы должны держаться вместе. Вы всерьез заявили о себе в мире славы и больших денег. Вам нужен постоянный, опытный и благожелательный покровитель, нет, точнее, опекун, который сможет позаботиться о вас в этом жестоком и безжалостном шоу-бизнесе… Бывают случаи, когда номинант или даже победитель «Молодых голосов» не может развить дальнейший успех и не попадает в звездную обойму… Здесь как у канатоходцев — нельзя сделать неверный шаг, потому что легко упасть и разбиться!

Вениамин кивал головой, как бы подтверждая: «Да, неверный шаг делать нельзя!»

— А где ваш друг? — вдруг спросил Домбровский, хотя Веня наверняка уже прояснил ему этот вопрос.

— Он в командировке. Хоть и обещал меня послушать, но не сумел… Это меня огорчило…

— Ну, у мужчин всегда есть важные дела. Возможно, он настолько занят, что не смог выполнить свое обещание, — доброжелательно сказал Илья Васильевич. — Так как насчет моего предложения?

Вениамин делал отчаянные гримасы, будто пытался передать ей какую-то важную мысль. Но она уже поняла, о какой мысли идет речь, и кивнула.