За это и зацепился вошедший без стука Громобой.

— Здорово! Ты опять жрешь? Сколько можно? Ты уже в дверь не проходишь!

Это обычная оперская штучка — прицепиться к человеку по любому поводу, чтобы заставить его почувствовать себя виноватым и принудить к оправданиям. По ходу уже будет видно, имеет ли он отношение к тому, за чем ты к нему пришел, или не имеет, а в последнем случае решить — можно ли его все же запрячь в «борону» своего розыска, или это малоперспективно и безопасней оставить счастливца стоять в стороне…

Но Тонков сам давно бегал в стае, поэтому на него такие приемчики не действовали. Он ничего не ответил, только откусил еще больший кусок, ибо не исключалось, что вошедший выпросит или попросту мягко отберет бутерброд.

— Полдня тебя ищу — тебя нет! Где ты ходишь? — снова спросил Громобой. Как каждый, кто знает толк в драках, он никогда не ждал ответа, а молотил до полной победы, неважно — вопросами или кулаками.

— В театре был…

— В каком еще театре?! Какие театры утром?!

— В анатомическом, — меланхолично ответил эксперт. — У нас утром самая работа…

— Это ты типа пошутил? — удивился опер. — Ну и какие результаты?

Тонков безразлично пожал плечами.

— Какие были, такие и есть. Вскрытие ничего нового не показало.

— Как «ничего не показало»?! — разозлился Громобой. — От чего они тогда умерли?!

— Да очень просто. Хочешь, посмотри мои рабочие записки. — Тонков кивнул на смятые бумажки с какими-то пятнами. — Маша придет, напечатает акт: все внутренние органы целы, кости целы, повреждений на кожном покрове нет, травм не обнаружено…

Громобой почесал затылок.

— Ладно, всяко бывает. Только сам понимаешь, такой ответ в заключении писать нельзя.

— Почему? — спросил Тонков.

— По кочану, — остроумно ответил опер. — Что ты написал нашему парню по делу Мухина?

— Что, что… Написал то, что сказали. — Эксперт доел бутерброд и из ящика стола достал следующий.

— А что сказали?

— Сказали, ведомственную статистику не портить. Ну, это совсем другое дело — там я особо ничего и не придумал. Причина смерти точно не установлена, но высока вероятность острой сердечной недостаточности, спазма. Сосудики сжались, а когда наступила смерть — разжались опять. Так бывает.

— Это мы знаем, — махнул рукой Громобой. — Ваши коллеги даже шутейную поговорку придумали: «Вскрытие установило, что смерть наступила в результате вскрытия». Так?

— Ну, почти так, — ответил эксперт, увлеченно расправляясь с очередным бутербродом.

— Ладно. Ну и как ты думаешь про трех человек написать? Что у каждого тоже сердце остановилось?

— Как есть, так и напишу, — вдруг озлобленно сказал Тонков.

— Интересно, что ты напишешь? Что ты не знаешь, почему они умерли?

— Да, именно так, это и есть правда! Проведем гистологию на предмет токсического воздействия. Скорей всего, она даст отрицательный результат, что подтвердит мои выводы. И все — я свою работу выполнил…

— Да проводи что хочешь! Радиационное, химическое исследование, получай ответы и делай выводы! — с трудом сдерживаясь, проговорил Громобой.

— Выводы делать — не моя работа, а твоя! — перебил Тонков.

— Да-да, грамотные все стали! Вот ты сидишь, обжираешься, а я ночь не спал и с утра по городу бегаю. А ты мне даже бутерброд свой не предлагаешь, хотя я тут никогда бы есть не стал!

— Еще как ел, — злорадно сказал Тонков. — Ел, пил и закусывал. И не здесь, а прямо в анатомическом зале.

— Ты еще расскажи, что я женские трупы трахаю, — огрызнулся Громобой.

— Это не скажу, врать не буду, не видел. Но напишу то, что есть на самом деле!

— Ты включи голову! Этого писать нельзя! — веско сказал Громобой. — Потому что если не установлена причина, то рушится все остальное — кого разыскивать, по какому факту вести следствие… Если люди просто скоропостижно умерли, то это не преступление и не происшествие. Если бы каждый из них скончался дома, в своей постели, то вполне можно было бы это списать на вашу любимую сердечную недостаточность… Но у каждого в отдельности! Да и то с натяжкой, пришлось бы с прокурором договариваться…

Эксперт доел бутерброд, вытер руки о халат и поднялся.

— Ладно, у меня целая куча бумаг. До вечера буду отписывать.

Но Громобой как будто его не слышал:

— А сейчас весь город стоит на ушах, уже объявлено о тройном убийстве, пострадал известный бизнесмен, а ты заявляешь, что никаких улик не обнаружил! Короче, получится, что дело провалено. И не по моей вине, не по вине убойного отдела, а по вине судебно-медицинского эксперта, который не смог установить причину смерти! Вот и получится — все в стороне, а ты в бороне!