— А ты возьми да утешь ее, заодно и сам утешишься!

— Послушайте, какого черта!..

— Тихо, помолчи!

Это сказал самый пожилой из следователей, единственный из троих в милицейской форме с погонами майора. Он повернулся на стуле и прибавил звук в радиоприемник погромче. Передавали последние известия, начав, как всегда, с сообщений из Чечни. Внимательно выслушав уже привычные новости об очередных бомбардировках Грозного и «продолжающихся тяжелых боях федеральных войск с бандформированиями Дудаева», все трое, вновь забыв о посетителе, принялись обсуждать ситуацию.

— Давно бы так, — удовлетворенно сказал майор, — а еще лучше сбросить бы на эту е…ную Чечню атомную бомбу и накрыть всех черножопых разом. И в Москве бы стало спокойнее…

— Но там же наши войска, да и русские жители, — заметил другой, самый молодой, с веселыми и наглыми глазами. Он был одет в вареную джинсовую куртку, из-под которой, на манер американских полицейских, торчала кобура с пистолетом.

— Нет, — возмущенно отозвался Зайцев, — я другого не понимаю. Почему эти раздолбаи, — и он дернул головой вверх, — посылают туда новобранцев? Где десантура, спецназ, профессионалы? Для своей охраны их держат, что ли? Полководцы, е… их мать, только и умеют, что танками ворочать.

— Простите, — растерянно вмешался Денис, — ну так как же с моим заявлением?

Зайцев досадливо поморщился, затем, вынув изо рта трубку, быстро написал что-то на листке бумаги и протянул Денису.

— Это мой рабочий телефон. Найдется — позвонишь сам, не найдется, жди моего звонка.

— Но… но как же…?

— Все, до свидания…

Они продолжали что-то обсуждать, а Денис понуро пошел из комнаты. Сунув листок в карман куртки, он спустился вниз, столкнувшись в дверях с патрулем, оформлявшим у дежурного по отделению задержание троих кавказцев.

На душе было тяжело — обращение в милицию не родило никаких надежд. Что будет дальше, как жить и действовать? Милая, милая Галина… а тут еще эта бессмысленная война в Чечне. Казалось бы — масштаб личности человека измеряется масштабом его проблем. А если сравнить его страдания с заботами тех, кто во имя могущества державы, то есть собственного могущества, позволяет себе совершать такие поступки, которые лягут тяжелым грузом на всю страну, но меньше всего — на них самих! Российская политика — это искусство безнаказанности. Это единственное искусство, которое по уму тем, кому нравится считать себя державной властью.

Хмуро потупившись, устало переставляя ноги, Денис добрел до метро, спустился в подземный переход и вышел на другую сторону Ленинградского шоссе. Ему не хотелось даже пить, и все же он зачем-то купил бутылку пива', попросил открыть и, отойдя от ларьков, припал к горлышку. После нескольких дней настоящих морозов вновь потеплело и даже появилось солнце. Впрочем, Россия — это та страна, где пиво пьют даже в двадцатиградусный мороз, с усмешкой подумал Денис, вспомнив о том, как во времена студенческой молодости они делали это в открытом загончике пивного бара, буквально разбивая лед, покрывавший поверхность кружек, запивая и согреваясь дешевым портвейном.

И тут он вдруг почувствовал, как на глаза снова наворачиваются слезы. Ведь все должно было быть так чудесно! Медовый месяц и долгожданная радость от первых объятий, но самое главное — новая, новая жизнь! А вместо этого старое, надоевшее пьянство… И переживав ния, что тяжелее самого мучительного похмелья.

Допив пиво и кинув бутылку в сугроб, Денис задумчиво прошелся вдоль трамвайной линии. Выпить еще? Или поехать домой? Позвонить — может, Сергей объявился? Последняя мысль показалась ему наиболее здравой, и он вновь спустился в подземный переход к телефонам, нащупывая в кармане жетон. Уже сняв холодную, тяжелую трубку, он вдруг заметил, что рядом, на стене, приклеено небольшое, отпечатанное на ксероксе объявление. В глаза бросилось слово, набранное крупными буквами, — СВОБОДА. Он вернул трубку на рычаг и вчитался повнимательнее.

«Не застарелый и рабский религиозный догматизм всех оттенков и вероучений, но новое, оригинальное и абсолютно воодушеляющее УЧЕНИЕ О СВОБОДЕ. Вы обретете мировоззрение, позволяющее вам почувствовать себя хозяином СУДЬБЫ, познаете СМЫСЛ ЖИЗНИ и ИСТИННОГО СЧАСТЬЯ. Мир — это не могила для наших надежд и желаний…»

— «…А смычок, которым какая-то сволочь водит по натянутым струнам моих нервов, порождая желание смерти», — подумал про себя Денис, однако стал читать дальше.

«…а запутанный лабиринт, в котором можно стать свободным лишь тогда, когда имеешь план этого лабиринта. Вам нужно убедиться в истинности этого заявления? Создатель нового учения о СВОБОДЕ обладает экстрасенсорными способностями, позволившими ему понять то, что так долго оставалось непонятым многочисленными философами, теологами и основателями догматических религиозных сект. Он диагностирует по фотографиям и находит пропавших родственников, предсказывает будущее и дает ключ к пониманию прошлого, учит и помогает, воодушевляет и утешает. Не делает он только одного — не лукавит и не обманывает. Хотите убедиться в этом? Звоните сразу же, как только прочтете это объявление!»