— Ты что, никогда не видела водопада? — Спросил Магнар.

— Я практически ничего особого не видела, — напомнила я ему, горечь в моем голосе была достаточно явной. — В Сфере не было свободно бегущей воды. Мы должны были ходить в баню, чтобы помыться, и нам выдавали порции питьевой воды.

— Бельведерам придется за многое ответить, — прорычал он. — Одно дело — захватить власть, но то, что у вас так основательно отняли всю вашу свободу, — просто не передать словами.

— Ну, в основном, теперь я свободна, — пробормотала я, пытаясь игнорировать цепи данной мной клятвы. В любом случае, я определенно была свободна от заборов и донорства крови.

Хватка Магнара на моей талии усилилась. — Я покажу тебе весь мир, дракайна хьярта, — прорычал он, его губы коснулись моего уха, мою кожу покалывало от прикосновения. — У тебя никогда больше ничего не заберут.

Я не была уверена, что сказать в ответ на это. Я так отчаянно хотела, чтобы это оказалось правдой, что не могла думать ни о чем другом, кроме жизни, о которой я когда-то мечтала со своей семьей, и возможности того, что я могу претендовать на нее сейчас. Но мой отец никогда этого уже не сделает.

Мы пробрались сквозь деревья и нашли реку, которая и вызывала такой шум.

У меня отвисла челюсть, когда я увидела водопад, каскадом низвергающийся с отвесной скалы на дальнем берегу большого бассейна, который уходил вправо от нас, а река уходила за деревья. По краям водопада высились покрытые мхом валуны, а зелень вокруг него поднималась к облачному небу. Это было совершенно потрясающе. Я и представить себе не могла, что такое существует.

Лошади вошли прямо в неглубокую воду, которая плескалась о покрытый галькой берег, и низко наклонились, чтобы наполнить животы.

— Мы должны воспользоваться этим, пока можем. Мы искупаемся и пополним наши запасы воды, пока лошади отдыхают, — сказал Магнар, соскальзывая со спины жеребца и поднимая руки, чтобы поймать меня.

Теперь, когда у меня был доступ к воспоминаниям моих предков, мне больше не нужна была его помощь в спешивании или даже в управлении лошадьми, но он все равно настоял на том, чтобы я по-прежнему ехала с ним, утверждая, что разумнее использовать кобылу для наших припасов. На мои протесты ответили угрозой снова привязать меня к месту, так что я сдалась, но больше не собиралась разыгрывать из себя беспомощного человека.

Я проигнорировала его протянутые руки, вместо этого повернувшись к нему спиной, и слезла с другой стороны лошади, а потом зашагала, чтобы снять одежду.

Магнар последовал за мной, его глаза следили за моими движениями так пристально, что я повернулась, чтобы спросить его об этом, но остановилась, встретившись с ним взглядом.

Я могла бы поклясться, что сегодня его глаза были более тусклыми. Иногда они искрились солнечным теплом, а иногда горели, как тлеющие угли угасающего костра. Он все еще был таким грустным. Я слишком хорошо понимала горе, которое он испытывал сейчас, мы двое были связаны этим горем, но у меня все еще оставалась надежда. Монтана все еще была где-то там. У Магнара же никого не было, и у меня было чувство, что, приняв обет, я только ухудшила его положение.

Наверное, была тысяча вещей, которые нам нужно было сказать друг другу, но ни одна из них не приходила на ум.

Магнар отвернулся от меня и начал снимать одежду, подставляя мне голую спину, обнажая чернила и шрамы, украшающие его темно-бронзовую кожу.

Я тоже расстегнула молнию на куртке, без единого слова раздеваясь и стараясь не обращать внимания на порывы холодного ветра, который пощипывал меня, когда я подставляла ему свою кожу.

Оставшись в нижнем белье, он шагнул в воду и нырнул под ее поверхность. Я смотрела, как его тень скользит под водой, направляясь к водопаду и оставляя меня далеко позади на берегу.

Спустя несколько долгих секунд Магнар снова появился на середине реки. Я с интересом наблюдала, как он начал плавать. Папа рассказывал нам о людях, которые делали такое еще до появления Сфер, но вода в бане была недостаточно глубокой, чтобы я когда-либо пробовала. Идея нырнуть в воду привела меня в ужас, но она также заинтриговала меня до такой степени, что мне до боли захотелось получить это удовлетворение.

Продолжая раздеваться, я потянулась за своими дарами и ухмыльнулась, найдя то, что искала. Может, я и понятия не имела, как плавать, но мои предки точно умели.

Я бросила свою одежду в кучу и, сделав глубокий вдох, чтобы прийти в себя, побежала в воду. Было холодно, но я заставила себя отвлечься от этой температуры и продолжала бежать, пока не добралась до достаточной глубины, чтобы нырнуть под поверхность.

Я открыла глаза и увидела мир зеленого тростника и мерцающего света. Мои руки и ноги знали, что делать, и я начала двигаться под поверхностью, смех клокотал в моей груди от легкости, с которой я это делала. Это и была свобода.