– Сволочи! Но ничего. Будет и на Марфиной улице праздник. Царь-батюшка выведет вас на чистую воду! Ох, как он отомстит за меня!

– До свидания! – полицейские снова отодвинули Марфу в сторону и направились к двери.

– Что же вы творите?! – надрывалась вдова. – Выбросьте его в болото! Умоляю! Не оставьте своим благодеянием, голубчики! Заставьте вечно бога молить!

– Окстись, Марфа! Он живой! – оглянулся на пороге один из полицейских.

– Мертвый он! Господом богом клянусь, что мертвый! – Марфа несколько раз истово перекрестилась.

– Вообще-то я жив, если вам интересно! – донесся слабый голос Сталина.

– Тогда я его сама собственными руками задушу!

– Я тебя не слышал! – козырнул на прощание полицейский.

Сталин лежал на холодном грязном полу не в силах пошевелиться. Кругом гуляли сквозняки. Было холодно, из окна сильно дуло. Марфа с нескрываемой ненавистью разглядывала непрошенного квартиранта.

– Учти, что бесплатно ты здесь жить не будешь! – злобно прошипела она. – Комната моя стоит очень дорого. Гони рубль за первый месяц. Чего уставился?

– У меня денег нет, мадам! – с трудом пошевелился Сталин.

– Тогда лучше удавись! Все равно изведу тебя! Ты у меня долго не протянешь! Собаке собачья смерть!

Сталин устало закрыл глаза и провалился в сон.

Село Новая Уда, впрочем, как и вся тогдашняя Россия, делилась на две неравные части.

В Верхней Уде, которая располагалась на холме, жили немногочисленные местные богачи. В Нижней Уде посреди болот существовал остальной народ.

Отлежавшись несколько дней, Сталин понял, что в Нижней Уде ловить ему нечего, и направил стопы в Верхнюю.

Первый дом, куда он постучал, принадлежал первому богатею на селе, кулаку, торговцу и ростовщику в одном лице Филипу Толстопятову (в селе его за глаза называли Толстый за безразмерный живот).

– Че надо, голодранец? – дверь открыл сам хозяин (он никому не доверял и принципиально не держал прислугу). – Вали отсюда. Милостыню не подаю. Еще раз возле своего дома увижу, убью!

– Здравствуйте! – вежливо приподнял папаху Сталин. – Позвольте представиться. Меня зовут Коба.

– Ты че глухой? Я тебе говорю: пошел отсюда на хер! Даю одну минуту. Потом собак спущу!

– Я пришел, чтобы сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Смею вас уверить, что это очень выгодно для вас в финансовом плане. Разрешите войти, а то на улице холодно.

– Выгодно? – с сомнением посмотрел на него Толстопятов. – Коли так, заходи ненадолго. Но учти, если соврал, ты из моего дома вылетишь, как пробка из бутылки. Я тебе такой пендель отвешу, что ты до самого Иркутска лететь будешь!

Сталин зашел в комнату и присел на стул у печки. Хозяин развалился на диване, поигрывая толстой золотой цепью.

– Я навел о вас справки и узнал, что вы человек дела! – вкрадчиво начал Сталин. – Поэтому обойдемся без прелюдий. В Тифлисе и Батуми я профессионально занимался поджогами домов, складов и государственных учреждений. Сегодня я обошел село, осмотрел постройки, кое-что прикинул и пришел к выводу, что вы являетесь наиболее перспективным моим клиентом. В связи с этим у меня к вам деловое предложение. Дайте мне сто двадцать рублей наличными, и я уеду навсегда. Слово революционера. В противном случае вам придется все отстраивать заново. Это влетит в копеечку и будет совершенно бессмысленно, потому что не успеете вы восстановить свои склады, магазины и дома, как все снова сгорит.

– Я тебе сейчас ноги переломаю! – Толстопятов налился кровью и стал медленно приподниматься, сжимая кулаки.

– Учел ваши возражения! – спокойно парировал Сталин, моментально отскакивая в угол комнаты. –Административный ссыльный – это вам не простой человек. Простого смертного вы можете убить, и никто не обратит внимания. Но у нас (ссыльных) другой статус. В отношении нас пишутся отчеты. Нами интересуется губернатор. Полиция по нескольку раз в месяц проверяет нас. Даже чиновники в Петербурге интересуются нами. Если я не окажусь в каком-нибудь отчете, сразу пойдут запросы. Вся государственная машина будет искать меня и рано или поздно найдет живым или мертвым. Поэтому перед тем, как к тебе идти, я сообщил в органы, что ты мне угрожал физической расправой. Кроме того, я написал соратникам по революции, что, если вдруг пропаду, виноват в этом ты. Сам понимаешь, что мои ребята церемониться не будут. Они тебя вместе со всей семьей на лоскутки порежут! Дальше сам решай, Филип.

– Беда пришла в дом! Господи, помилуй и спаси! – огромный Толстопятов широко перекрестился, бухнулся на колени перед иконой и принялся горячо молиться.

Сталин терпеливо ждал. Примерно через полчаса Толстопятов потный и красный перестал биться головой об пол и устало поднялся.

– Закончил? – поинтересовался Сталин. – Уважаю твои религиозные принципы, но Господь в данной ситуации тебе ничем не помочь не сможет. Это я тебе как выпускник Тифлисской духовной семинарии говорю.

– Уйди, проклятый безбожник! – слабо возразил Толстопятов.