Нападавшие побросали мешки с деньгами в фаэтон, и тут же разбежались в разные стороны, будто испарились (никто из них не был даже ранен). Камо, правя фаэтоном, выехал с площади, где наткнулся на карету с полицейскими.

– Где вы шляетесь?! Бегом на площадь, олухи! Я за подмогой! – распорядился он.

– Так точно, господин капитан! – взяли под козырек полицаи.

Блестящий план Сталина сработал. Сам он в это время закусывал неподалеку в таверне в обществе нескольких знакомых полицейских, обеспечивая себе алиби.

– Выпьем, господа, за окончательную победу над революционной заразой! – произнес тост один из полицейских.

– За нашу победу! – чокнулся Сталин.

Несмотря на успех операции, практической пользы от нее оказалось немного. Большая часть похищенных денег состояла из пятисотрублевых купюр, номера которых были известны властям, которые разослали их список по российским и зарубежным банкам. Разменять их оказалось невозможно (в частности, на размене денег попался в Париже будущий нарком по иностранным делам СССР Максим Литвинов).

Николай Второй воспринял экспроприацию, как пощечину. Он потребовал от полиции немедленно поймать виновных.

В свою очередь Тифлисское руководство РСДРП, где преобладали меньшевики, вызвало к себе Сталина и накинулось на него с претензиями:

– Товарищ Коба, вы соображаете, что творите?!

– А что случилось? – сделал невинным лицо будущий вождь.

– Вы нагло наплевали на решения пятого съездов РСДРП!

– Никогда себе такого не позволял!

– Какое вы имели право ограбить карету с деньгами на Тифлисской площади?!

– Я человек семейный! – возразил Сталин. – Недавно стал отцом. Вы что считаете, что я вышел на площадь с грудным ребенком? Как вы себе такое представляете?

– Нам известно, что это сделали твои люди! – не отставали меньшевики.

– Думаю, если на кого-нибудь из вас завтра упадёт на голову кирпич, вы тоже будете обвинять меня! – пожал плечами Сталин. – В момент ограбления я сидел в таверне. У меня есть десяток свидетелей!

– Мы не говорим, что ты сам грабил. Мы говорим, что это сделали твои люди.

– На них было написано, что они мои?!

Тифлисский комитет РСДРП проголосовал за исключение Сталина из партии. Однако он уже принадлежал к общепартийному руководству и окончательное решение должны были принять партийные боссы, проживающие за границей. Когда документы, подтверждающие участие Сталина в экспроприации, и протокол собрания Тифлисского комитета были переправлены за границу, их взял посмотреть домой Ленин, после чего они бесследно исчезли.

Однако на этом меньшевики не успокоились. Не получив ответа из-за границы, они накатали донос жандармам.

25 марта 1908 года Сталина арестовали в Баку (до этого он несколько лет безуспешно разыскивался полицией).

– Допрыгались, Иосиф Виссарионович! – допрос вел статный краснолицый жандарм, ротмистр Зайцев. – Побег из ссылки – это уже серьезная статья. После побега много дел наворотил? По глазам вижу, что много. Не тяни! Рассказывай! Будешь запираться, поставим к стенке!

– Не понимаю, о чем вы, господин начальник?! – удивился Сталин.

– Тифлисская экспроприация твоих рук дело? Можешь не запираться. Мы знаем, что твоих.

– Я в это время был совершенно в другом месте, что подтвердят вам свидетели! – Сталин изобразил на лице негодование и сообщил список людей, которые могли подтвердить его алиби.

– Ты парень не глупый! – заметил ротмистр Зайцев, изучая список. – Зачем только сам голову в петлю суешь? Расскажи все, что знаешь, и сохранишь себе жизнь. Начнешь упираться, считай, что покойник. И не надо смотреть на меня, как на врага. Я твой единственный друг на всем белом свете. Я мечтаю спасти тебя, дурака! Так помоги мне! Прислушайся к голосу разума! Чистосердечное признание – это единственный шанс спасти себя!

– Ужасно мне (невинному человеку) такое слышать! – захлопал глазами Сталин. –Видимо, вы меня перепутали с каким-то негодяем!

– Ты дурака не валяй! – нахмурился жандарм. – Один раз ты уже попался на своих революционных делишках. Тогда ты легко отделался. Власть еще надеялась перевоспитать тебя. Но ты не оправдал ее доверия и цинично бежал. Четыре года неизвестно, где шлялся, и за это время совершенно обнаглел. Думаешь, я не знаю о чем ты думаешь? Ты, паразит, мечтаешь, что тебе снова все с рук сойдет. А хочешь я тебе скажу, как будет на самом деле? В лучшем случае вечная каторга, а в худшем смертная казнь! Понял куда ты попал, черт усатый?