Не помня себя от ужаса, он бросился к двери, судорожно схватился за ручку, потянул её, но дверь почему-то не подалась! И он, как загнанный зверь, в панике обернулся к камню…

Камень ожил!

Чародей оцепенел.

По складкам метеорита проходила мелкая зыбь, они двигались и испускали тёмный мутный туман. Потом туман отделился от камня и стал собираться в чёрную, дымчатую, как грозовая туча, форму какого-то существа. За спиною призрака вылеплялись крылья нетопыря. Фигура на глазах уплотнилась, чёрная мгла облекла её как одежда – и вот уже перед вжавшимся в дверь звездочётом стояла высокая женщина с белым, как алебастровая маска, лицом и оранжевыми пылающими глазами. Над её головой хищными огромными дугами нависали крылья с загнутыми когтями.

– На колени, раб! – зычным голосом велела она.

Маландрин, не сводя с неё полубезумных глаз, рухнул на каменный пол.

– К-к-кто т-ты?! – выдавил он.

– Я, – она язвительно усмехнулась, – Инфида, Прилетающая со звезды, которой ты служишь!

– Я думал… – пролепетал он потрясённо, – я думал, что придумал тебя! А чудеса делает камень…

Явившаяся засмеялась, и от этого смеха звездочёта пробрал озноб.

– Дурень, что может твой мёртвый камень! – презрительно сказала она. – Это всё делала я! И как бы ты мог придумать то, чего не существует, наивный червяк! Ты следовал моему приказу, моей непреклонной воле, и все твои чудеса сделаны мной! Как же это ты меня не узнал?! – огненные глаза впились в зрачки звездочёта, и он почувствовал, что теряет сознание. Но Инфида, увидев это, сменила свой гнев на чуть менее страшную милость: – Ты мне сносно служил, – снисходительно объявила она, – покорил мне всё это княжество, я почти довольна. Но тут есть одна заноза. Откуда-то здесь появилась девчонка, которая мне мешает. Мой Мруст…

– Твой Мруст?! – в изумлении прохрипел Маландрин. – Я думал, что я защищаю всех от него…

И снова засмеялась Инфида, и волосы зашевелились на голове чародея.

– Конечно, ты защищаешь! – сказала она. – Затем и людишки приходят к тебе, а значит, ко мне, – и делаются моими рабами! И ты, и Мруст служите мне! Только с разных сторон, – она ощерилась, и он содрогнулся, увидев в её усмешке оскал «придуманных» им дарин.

– Однако ты, раб, прервал меня! – грозно произнесла она. – Молчи и слушай! Я хочу, чтобы ты выдернул эту занозу. Мруст вернулся ко мне после встречи с ней как побитый пёс. Она обладает какой-то властью, какой-то силой. И защищает других! Это может мне помешать. Она должна умереть. Раз этого не может сделать мой Мруст, это сделаешь ты. Убей её.

Маландрин облизнул пересохшие губы, но не посмел ответить ни слова. Инфида продолжила, медленно приближаясь к нему, и туманная одежда её тёмными клочьями стелилась за ней:

– Она живёт в деревне Ратинь. У старухи по имени Верна. Можешь убить обеих. Их некому защитить.

Теперь она уже стояла над чародеем, скорчившимся на полу, и казалась ему огромной и невыносимо страшной. От неё исходила жуткая, парализующая сила.

– Повелеваю тебе сделать это! – её голос, совсем не похожий на женский, завывал, и визжал, и гремел над его головой. – Если на вторую ночь после нынешней девчонка будет жива, ты узнаешь, что значит гнев великой Инфиды!

Глаза на белом лице сверкнули пронзительными огнями, огромные крылья резко раскрылись, отчего воющий вихрь пронёсся по зале, и Инфида взметнулась под потолок.

Звездочёт свалился лицом на каменный пол и сжался в комок… Он не знал, долго ли он так пролежал, но наконец тишина придала ему смелости, и он осторожно, из-под руки, огляделся.

На тумбе тихо горела свеча, освещая неподвижный метеорит. Инфиды не было.

Маландрин с трудом приподнялся, привалился спиной к стене и попытался остановить безумный галоп скачущих мыслей.

Он оказался не мнимым, а что ни на есть настоящим жрецом богини. И она требовала себе человеческой жертвы! Но чародей ни на минуту не усомнился в том, что жертва должна быть принесена. Что ему было за дело до какой-то девчонки! Но вот как это сделать?! «Не идти же мне туда самому, не убивать как разбойник! – раздумывал он. – Надо как-нибудь исхитриться… И где она, эта Ратинь?.. Ратинь… Что-то знакомое… А не оттуда ли родом Нетеня?!» – неожиданно вспомнил он и так обрадовался, что силы мгновенно вернулись к нему. Он сел поудобнее и энергично потёр ладони. Всё складывалось просто отлично!

Вскоре план убийства созрел в его голове.

Успокоенный и довольный, звездочёт поднялся и, посмеиваясь, отправился спать.

Чуть свет Маландрин спустился на кухню, где уже хозяйничали его подмастерья.

Сергей разжигал в печке огонь, а Нетеня взбивал молоко и яйца, чтобы испечь омлет. На столе стояла уже сковородка с маслом и лежала на широкой доске мелко порезанная ветчина.

Звездочёт одобрительно посмотрел на эти приготовления и спросил:

– А хлеб вы разве не собираетесь печь?

– Будем, учитель, – весело отозвался Нетеня. – Но на завтрак у нас ещё есть вчерашний, поэтому свежего испечём к обеду. Тесто уже замесили! – и он кивнул на бадью, стоявшую на боковом столе.

Маландрин подошёл к квашне, наклонился, понюхал тесто и удовлетворённо кивнул.

– То, что надо! Испеките не три, а один каравай, а вместо других – два пирога с грибами, один большой, а другой поменьше.

– Сделаем, господин! Только за грибами придётся сходить, – с готовностью отвечал ученик.