– Оливия, – мама неожиданно называет меня полным именем, – ты только не волнуйся… – явно собирается сказать что-то ещё, но не успевает.
– Здравствуй! – густой мужской бас заполняет пространство вокруг.
Этот голос я ни с каким другим не перепутаю. И, вскинув голову, понимаю, что не ошиблась.
Тимур. Он только что вышел из кухни и теперь стоит напротив меня, сложив руки в карманы стильных дорогих брюк.
Его плечи стали ещё шире. Лицо – мужественнее, а взгляд – острее.
Мы развелись, когда я уже ждала ребёнка, но муж так и не узнал об этом.
А теперь стоит напротив и сверлит меня чернотой своих глаз.
Я замираю, не зная, что и сказать.
Зато Тимур, судя по всему, настроен серьёзно.
И на этот раз сбежать от него будет гораздо сложнее…
Ну, спасибо тебе, мамочка!
Пролог
– Мама! – доносится сладкий голосок дочурки из детской.
Я тотчас открываю глаза, резко вскакиваю с постели и пулей вылетаю из комнаты.
Минуя парочку дверей, без стука врываюсь в спальню мужа.
– Тимур, вставай! – шепчу запыхавшимся голосом. – Пуговка проснулась, – тормошу заспанного мужчину за твёрдое, как камень, плечо.
Даже в сонном состоянии эта огромная груда мышц напоминает скалу.
– Ммм, – Тим поворачивает голову и с улыбкой всматривается в моё лицо. – Оливка… – тянет ко мне свои руки, по которым я тут же ударяю ладонью.
– Тим, не беси меня, – рычу и с силой щипаю мужчину за бицепс. – Оглох что ли? Ева проснулась, поднимайся!
Выпрямляюсь, когда понимаю, что достигла цели. Мужчина выбирается из-под одеяла, поправляет спортивные домашние брюки, которые неприлично облегают в некоторых местах.
– Марш в мою комнату! – подталкиваю Тимура в спину. – Носил бы дома что-то посвободнее, всё-таки ребёнок у нас, – бурчу себе под нос, но Макаров мои слова никак не комментирует.
Буквально за долю секунды до того, как дверь детской откроется, мы вместе влетаем в мою комнату и прыгаем на кровать, натягивая по пояс одеяло.
– Папа! – звонкий голос дочурки заполняет пространство комнаты, вызывая на моём лице улыбку.
А раньше она каждое утро меня звала, но с некоторых пор всё изменилось…
– Пуговка моя, – сонно, но при этом радостно произносит Тимур. Распахивает объятия, приглашая дочурку к нам в постель.
Маленькая егоза с разбега запрыгивает на кровать, забирается под одеяло и укладывается между нами.
– Мамуля, – тянет, закидывая на меня ручку.
Что-то сладко бормочет себе под нос и буквально спустя минуту засыпает. Погружается в мир снов, оставляя меня один на один со своим отцом.
Тимур поворачивается набок, обнимает дочурку и тоже прикрывает глаза. Длины его руки хватает для того, чтобы и Еву обнять, и до меня дотянуться, и данный факт неимоверно злит.
Терплю несколько секунд, но когда понимаю, что убирать руку мужчина не собирается, сама скидываю с себя огромную лапу.
– Совесть имей! – шиплю, с трудом сдерживая злость.
Не хочу разбудить Еву, но и прикосновения Макарова терпеть не собираюсь.
Вижу, как мужчина слегка приоткрывает один глаз, долю секунды смотрит на меня им, а потом… снова забрасывает свою руку ко мне на талию.
Да, я укрыта одеялом, но всё равно чувствую сквозь плотную ткань жар от прикосновения. Понимаю, что это всего лишь игра моего воображения, поэтому на мгновение прикрываю глаза и приказываю себе успокоиться.
Не знаю, как так выходит, но просыпаюсь я от звука будильника спустя целый час. Я успела перевернуться во сне, поэтому теперь лежу лицом к прикроватной тумбочке, и чтобы выключить будильник мне достаточно протянуть руку, что я, собственно, и делаю.
Угомонив разбушевавшуюся какофонию, переворачиваюсь на другой бок.
– Тим? – сощуриваюсь, хотя и так прекрасно вижу.
Евы и след просты; эта маленькая проказница куда-то уползла, оставив меня со своим отцом один на один.
И Макаров тут же воспользовался предоставленной возможностью.
– Доброе утро, – расплывается в голливудской улыбке, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.
Теперь он не просто меня за талию обнимает – мужчина буквально прирос ко мне всем своим телом, раздражая до сумасшествия.
– Ты совсем! – возмущаюсь, отпихивая от себя огромную тушу, но неожиданно на губы ложится длинный, слегка шершавый палец.
– Тсс, – предупреждающе шипит муж. – Ева, – скашивает глаза в сторону пола.
Я зажмуриваюсь и крепко стискиваю кулаки.
Неужели она всё ещё здесь?
Приподнимаюсь на локтях, скольжу взглядом по комнате. В самом дальнем углу, на специальном детском ковре из мягких пазлов сидит наша дочурка и увлечённо играет со своими игрушками.
Еве всего три, но она невероятно самостоятельная и сообразительная девочка.
Иногда даже чересчур…
– Солнышко, ты не хочешь завтракать разве? – щебечу, выбираясь из-под одеяла.
Поднимаюсь с кровати и подхожу к дочери, присаживаюсь рядом с ней на пол, целую малышку в пухленькую румяную щёчку.
– Хочу, – отвечает Ева, увлечённо соединяя между собой детали конструктора.
– Может, тогда приготовим вместе? – протягиваю дочке руку, но она лишь кивает в ответ.
– Ага, только сначала с папой дом постлою, – берёт какие-то детали и вместе с ними несётся на кровать.
Да уж, родила для себя дочку, называется. А теперь она души не чает в своём отце, которого я, к слову, терплю только ради неё.