Летчик делал паузы, чтобы отдышаться. Очевидно, говорить ему было тяжело.

— Что, точно наши?.. — послышался ещё один голос.

Сосед Евгения тоже приподнялся на локтях, глядя на меня выцветшими серыми глазами.

— Точно, точно… — кивнул муж Алисы.

— Это хорошо… — ответил его коллега, после чего попробовал растянуть губы в улыбке.

Я вернулся к двери и позвал Пулю.

Мы предполагали, что пленные могут быть в плохом состоянии, поэтому взяли с собой самое необходимое: регидрирующие растворы, глюкозу, препараты, помогающие восстановить силы в короткие сроки.

Двум лётчикам, которые были в сознании, мы вручили по паре бутылок с питательным раствором.

После этого я обследовал двух оставшихся.

Один, к сожалению, был мёртв. Второй — без сознания. Дыхание угнетено, пульс в районе тридцати ударов в минуту. Тут пришлось повозиться: инъекции глюкозы, растворов, восстанавливающих водно-солевой баланс. Дозировку приходилось подбирать на глаз.

Где-то через полчаса я попробовал использовать нашатырь из аптечки.

Веки лётчика затрепетали, он глубоко вздохнул и очнулся. Долгое время не мог сфокусировать взгляд.

— О… свои… — наконец, выдохнул он.

— Свои, Андрюха, свои, — подбодрил его Евгений.

Мы провозились около двух часов. В конце концов, два лётчика смогли подняться на ноги и самостоятельно передвигаться. Третий был слишком слаб, поэтому пришлось сооружать систему ремней, чтобы закрепить его у Пули на спине. Тот сам вызвался тащить бывшего пленного.

Я приготовил защитные маски к активации. Заранее раздавать их не стал, сорок минут времени — это впритык, чтобы добраться даже не до поверхности, но хотя бы до безопасных горизонтов.

И тут нас ждал неприятный сюрприз. Вскрытый нами люк отказался поддаваться.

Мы с Пулей переглянулись и навалились вдвоём, толкая его изо всех сил, до треска сухожилий. Даже лётчики присоединились к нам. Однако же всё было тщетно: люк не сдвинулся ни на миллиметр.

— Ничего не понимаю, — сказал Пуля, отступая от препятствия. — Мы же обрезали тросы… там не было никакой резервной системы, я проверил!

— Мы не засекли скорость пребывания воды, — заметил я.

— Думаешь, шахта?..

— Затоплена. Да. Толкать бесполезно, давление.

— Блин…

— Плохие новости, а, ребят? — спросил Евгений.

— Разберёмся, — ответил я, поглядев на Пулю.

Тот лишь пожал плечами.

— Женя, вас из помещения выводили? Может, заметили что-то? — спросил я.

— Нет. Сюда нас привели с мешками на головах. Мы сначала долго шли по подземельям. Было путано, я пробовал считать шаги, но быстро сбился. Потом спускались на лифте или подъёмнике. Здесь прошли вот этот коридор. Всё, после этого нас не выпускали больше.

— Ясно, — кивнул я. — Тут должен быть резервный ход.

— Можно поискать, конечно… — заметил Пуля.

— Ребят, я не хочу больше подыхать от голода… — сказал лётчик, закреплённый на спине Пули. — Если что, вы это… поможете, а?

— Так, без паники! — сказал я. — Нас в любом случае достанут. Штурмовики дойдут, увидят, что шахта затоплена, откачают воду. Вопрос времени, надо только продержаться.

— Так, может, дождёмся просто? — спросил Евгений.

Мы с Пулей снова переглянулись.

— Дело, вскрывать другие помещения опасно… — сказал он, поглядев в сторону кухни.

Хорошо хоть я дверь додумался закрыть, а то у летунов появились бы вопросы…

— Ожидание тоже увеличивает риски, — заметил я. — Не забывай, мы внутри разваливающегося технологического комплекса…

— Тоже верно… вода может обвал породы вызвать, и тогда фиг нас и за месяц достанут…

— Значит, смотрим?

— Смотрим, — кивнул Пуля.

Лётчика, которого Женя назвал Андрюхой, пришлось отвязать от Пули и оставить вместе с товарищами возле входа.

После этого мы двинулись к следующей не вскрытой двери.

— Ребят, чего вы опасаетесь? — окликнул Женя.

Я остановился. Взглянул на него. После чего ответил:

— Неприятностей.

— Думаете они не ушли? — спросил он.

Я пожал плечами.

За следующей дверью была лаборатория. Приборы, оборудование, пробирки, колбы, центрифуги, микроскопы — всё было разбито и заляпано засохшей кровью. Тут тоже было несколько трупов, но точное число определить оказалось невозможно: тела были буквально разорваны в клочки.