— Знаете что, — сказал я Жоре через неделю, — мне надо поработать, поэтому я временно в завязке, по крайней мере с крепким алкоголем.

Теперь мы жили автономно друг от друга, хотя и встречались в мастерской то за чашкой кофе, то я, купив яиц и колбасы, готовил там на электроплитке обед, от которого Жора всегда отказывался. Пил я теперь лишь вечерами и только вино — ароматную домашнюю «изабеллу» или густой, как кровь, абхазский «качич».

Постепенно я привык к этой жизни, и втянулся в работу.

«Какая такая работа? — спросил бы меня некий посторонний наблюдатель. — Ты же бездельничаешь день деньской!»

Возможно, со стороны, это так и выглядело: целыми днями я гулял в горах, купался в море, валялся на песке, ловил рыбу (это уже дело). Но всё это время, я думал, думал, думал! Впервые с момента появления в прошлом, у меня появилась возможность хорошенько подумать.

Мой мозг непрестанно анализировал массивы информации, поставляемые мне Киром о жизни и нравах кремлевских обитателей. О раскладах и отношениях между ними. О политике и экономике. О возможности коррекции того и другого.

Итак, к каким же выводам я пришел…

Всё довольно печально. По-хорошему меня надо было забрасывать где-то в шестьдесят пятый, в начало восьмой, золотой пятилетки (вот только было бы мне тогда 15 лет).

Несмотря на то, что Косыгинскую реформу быстро зарезали, в 1970 г. в результате реформы ВНП СССР достиг 830 млрд долларов, что составило 83% от уровня США, 100,3% от уровня стран условного ЕС и четыре ВНП Японии. Страна располагала огромными инвестиционными ресурсами. В течение трех пятилетий объем капитальных вложений был равен либо превышал их уровень в США. (В 1970 г. — 100% от уровня США, в 1989 г. — 96%.)

Итак, в результате первых 5 лет реформы Косыгина была создана прекрасная экономическая, научно-техническая и энергетическая база для стремительного продвижения вперед!

Среднегодовой прирост национального дохода составлял 7,1 %. Производительность труда за первое из упомянутых пятилетий возросла на 37 %. Фондоотдача выросла на 3 %. Реальные доходы населения возросли почти на треть.

А в результате: всё пошло по п…де.

Реформа изначально натолкнулась на сильное сопротивление руководящей верхушки СССР, причем даже не так со стороны партийных идеологов-ортодоксов во главе с Михаилом Сусловым, как на уровне отраслевых отделов ЦК КПСС, аппаратов министерств, республиканских и областных партийных комитетов.

Это сопротивление поддержал и, по сути, возглавил Брежнев в своей карьерной борьбе с Косыгиным за власть и влияние.

Реформаторов обвинили в возведении принципа максимизации прибыли в основной движущий принцип хозяйственной деятельности. А это, извините на минуточку, ползучая реставрация капитализма. Дескать, реформа отодвигает советскую экономику от цели стать «единой фабрикой» к сумме независимых предприятий, связанных через рынок.

Кроме того, проанализировав состояние отраслевой экономики за первый год эксперимента, эксперты пришли к неутешительному выводу, что, предоставив предприятиям свободу маневрирования, контролирующие органы не сумели установить за ними действенный контроль. В результате начался опережающий рост заработной платы по сравнению с повышением производительности труда.

На практике это привело к тому, что доходная часть государственного бюджета сократилась, средства ушли на предприятия, а расходы остались за государством. Это и стало окончательным приговором реформе.

А я, выходит, подоспел к разбитому корыту.

Впрочем, всё еще можно поправить, было бы желание.

Ладно, теперь к персоналиям.

Брежнев.

Леонид Ильич ходом нашей истории, и существовавшими политическими механизмами был поставлен на должность, для которой не был годен, вынужден был играть роль, которая была ему не по силам, — роль лидера Сверхдержавы, притом в очень сложное и ответственное время.

Тем не менее, до болезни Брежнев был лучше других.

Для его политического веса было весьма важно то, что он с начала и до конца прошел Войну. Затем получил опыт партийной работы в трех союзных республиках. За его спиной было руководство военно-промышленной комиссией при Президиуме ЦК КПСС. В следствие чего он был причастен к начальным успехам советской космонавтики, дальнейшем развитии атомного оружия, создании водородной бомбы и общей модернизации вооружений. Наконец, он был председателем Президиума Верховного Совета СССР, то есть занимал второй по значимости пост в государстве.

Конкурировать с Брежневым не могли ни Суслов, ни Подгорный. Суслов к тому же достаточно хорошо осознавал свой потолок второго человека в Партии и выше забираться не стремился.

Леонид Ильич был особенно искушен в аппаратной борьбе — сумел, пусть медленно, зато без репрессий, и даже без публичного словесного уничтожения оппонентов, вытеснить из руководства всех своих соперников и недоброжелателей, обеспечив полное послушание и покорность.

К началу семидесятых Брежнев уже «обжил Олимп» и построил систему, которая его устраивала. Ввел в секретари ЦК своих людей. Кроме того, все силовые посты государства: министр обороны, генпрокурор, министр МВД и председатель КГБ, были заняты теми, кто устраивал Леонида Ильича на сто процентов.