МАКС

Я сказал, что я никуда… Если и Эля еще…

КАПИТАН

Опять двадцать пять! Яп-понский городовой!

Макс достает телефон, включает камеру и наставляет ее на Капитана.

МАКС

На чем мы в тот раз остановились, значит? Представьтесь, пожалуйста, товарищ капитан…

КАПИТАН

Да пошел ты!

Замахивается рукой, собираясь выбить телефон у Макса из рук, пытается достать его, но Макс уворачивается.

МАКС

Давай-давай! Как только он у меня сеть поймает, тут твоя голова и покатится. Сразу в Москву бомбану видос, на «Моську». У нас жареное любят.

Входит баба Нюра. Капитан опускает руки. Макс отталкивает Капитана с прохода и выбегает вон.

КАПИТАН

Слышь, без самодеятельности!

ЭКСТ. ДОМ ИНВАЛИДА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

Дождь расходится. У сидящего на завалинке коматозного деда мокнет и темнеет одежда, капли падают на сложенные на коленях руки. Дед не шевелится.

ЭКСТ. ДЕРЕВНЯ ТОПИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

Уличное освещение и свет в домах мигает одновременно – и одновременно гаснет. Остается только один источник света – зарево от Комбината на горизонте.

ИНТ. ДОМ АРИНЫ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

Ирина – Аринина мать-идиотка – сидит на полу, играет в грязных и облысевших пупсов. Поит их водой, как будто это чай, льет на пол. Арина стоит перед старым трюмо, глядится в зеркало. Горят свечи. Она подводит себе ресницы тушью. Выглядит это все так, будто девочка добралась до маминой косметики, пока той нет дома. Ирина смотрит на нее с пола, тянет к ней руку, улыбается дебильно, гугукает.

ИРИНА

Ма-мммма… Ма-мммма…

Арина смотрит на нее в зеркало, потом начинает мазать тушью криво, размалевывая себе все лицо. Странная сцена – будто в каком-то нехорошем мороке… Прерывается она внезапно

ГРОМКИМ СТУКОМ В ОКНО – таким, что стекло дребезжит.

Арина вздрагивает. На ее лице – испуг, настоящий, неподдельный. Она хватает полотенце, вытирает с лица помаду. Оборачивается к Ирине.

АРИНА

Уберись в спальню! Слышь меня?!

Она стирает тушь резким движением. Задувает свечи – и в темноте крадется вперед, к окну. Видит, как через окно внутрь бьет луч света – будто от маленького фонарика.

ЭКСТ. ДОМ АРИНЫ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

У окна стоит Макс, светит внутрь фонариком-вспышкой с обратной стороны телефона.

У соседнего окна сдвигаются в сторону занавески – из мрака всплывает Аринино лицо. Испуганное, напряженное. Видит Макса, исчезает в темноте снова. Еще через несколько секунд окно, в которое стучал Макс, распахивается. На Арину надето совсем другое выражение… Словно ее застали за чем-то неприличным.

МАКС

Привет… Впустишь? А то тут мокро.

ИНТ. ДОМ АРИНЫ. СЕНИ

Арина в дверях – загораживает Максу проход внутрь дома.

МАКС

У нас еще одна девчонка пропала. Эля. Если ты знаешь что-то… Ты же знаешь, да?

Арина смотрит на него пристально, изучающе.

МАКС

У тебя тушь потекла… Ты плакала, что ли?

Арина говорит хрипловато.

АРИНА

Твоя?

МАКС

Что?

АРИНА

Твоя девчонка?

МАКС

Нет. Нет! Там моих нет. Но какая разница? Два человека за сутки исчезли! Это маньяк, да?

Арина молчит. Смотрит через плечо Макса – в темноту.

АРИНА

Это ты маньяк. Зачем вы сюда приехали вообще? Бери тех, кто остался, и уезжай.

МАКС

Почему ты не хочешь говорить?

АРИНА

Ты все равно тут ничего не поменяешь.

Воск со свечи стекает ей на пальцы. Она тихонько вскрикивает – втягивает воздух сквозь приоткрытые губы.

МАКС

Больно? Я сейчас…

Начинает зачем-то отдирать воск от ее пальцев.

МАКС

Из-за чего плакала?

Арина смотрит на него долго, пристально – и такого взгляда одного достаточно, чтобы Макс потерял голову. Она опять в шортиках своих и в футболке с олимпийским мишкой. Качает головой. Губы отверсты. Шепчет.