— Чего вы ссытесь? — вежливо поинтересовался Руслан. — Что случилось?

— Я в той перестрелке был, — совсем не пытаясь отрицать свой испуг, пояснил охранник. — Там страшно было.

— Что значит «страшно»? — заинтересовался Руслан.

— Значит, страшно! — почему-то разозлился охранник.

— Я тебя высажу сейчас, пешком пойдешь. А по дороге всем встречным баранам будешь рассказывать, как страшно было, — пообещал Руслан. — Ну?

Серьезный мужчина цокнул языком, но не раздраженно, а как-то иронично. Мол, смысл рассказывать-то? Словами такое не передать.

— Глупо все было, — наконец сказал охранник. — Только сели по машинам, и как началось. Мы сначала то ли не сориентировались, то ли не поверили. Я в третьей машине сидел, около водителя. Грохот, понятно, и вижу: машина Октая Эльмировича дрожит как будто, искрами плюется. Он шел с правой стороны и длинной-длинной очередью поливал из пулемета. На ходу прям. Там такая плотность огня была, что водитель только газ дал, в переднюю машину врезался, и всё. Мы с пистолетами повыскакивали, стреляем в него. А он внимания не обращает. Я сперва подумал, мажу. Потом понимаю, что все мазать не могут. Пять человек стреляют же. А он на нас не реагирует, просто молотит по машине Октая Эльмировича. Там все вспыхнуло через три секунды, но бак почему-то не взорвался. Машина как факел полыхала. А он все стреляет. Остановился, только когда оружие заклинило. То ли само, то ли кто-то попал в пулемет. Не знаю. Он передернуть или еще что-то даже не пытался. Кинул пулемет и деру дал.

— Деру дал? — удивился Руслан. — Его же пули не берут, если я правильно понял.

— Не знаю. А чего ему там стоять? Машина Октая Эльмировича как факел, там никто бы не выжил.

— Ну и чем дело-то кончилась? — устав от драматической паузы, спросил Руслан.

— Расстреляли меня, внучок! — фыркнул охранник. — Я чуть сознание не потерял. Машина горит, а из окна человек вылазит. Как чудовище, а. Весь в расплавленном пластике, сам полыхает тоже. Вывалился из окна, упал на асфальт, горит еще. А там и тушить нечего, выглядит как уголь же. Я и не понял, кто это. Но когда он встал, мне совсем плохо стало. И, главное, он на руки себе глядит. Спокойно так, как будто не горит. Все стоят, на него смотрят. А когда он говорить начал, я совсем поплыл. Приказы отдает, ругается. Октай Эльмирович оказался. Живой. Еще злее, чем обычно.

— Я бы тоже злой был. А дж… — Руслан осекся, сообразив, что охране могли и не объяснять, с чем они столкнулись, причем для их же блага или по очередной задумке Октая. — А стрелок что?

— Ушел, растерялись все.

— И чего, его ни полиция, ни КГБ ваше хваленое не поймало? Что за бред?

— Он утопился.

— Че-е-его? — не понял Руслан.

— Там до бульвара метров триста. Он в воду с пирса прыгнул. На камерах видно.

— Тело нашли?

— Вроде бы нет.

— История самого глупого покушения в истории, — фыркнул Руслан. — А дальше что?

— Ну что? Нас всех допрашивали.

— Тебя как зовут?

— Миша.

— Миша, родненький, а ты можешь все рассказать, а не заставлять меня после каждой фразы вопросы задавать? — елейным голосом спросил Руслан.

— Там больше и нечего рассказывать, — никак не среагировал на тон охранник. — Я дал показания, сказал, что Октай Эльмирович в машине сгорел, и всё. Нас за вами отправили.

— Это он велел так сказать?

— Ну да.

— И что, никто правду не сказал? — удивился Руслан. — После такого?

— Никто, — подтвердил охранник.

— Почему?

— За всех не знаю, а я ему должен.

— Много?

— Много. Но не о деньгах речь-то.

Руслан уже ничего не спрашивал, а Миша не горел желанием что-то еще рассказать, поэтому летели молча. Руслан погрузился в размышления о том, как можно остановить существо, которое не боится пуль, и почему джинн ушел в воду. Утонул ли на самом деле? Почему не добил Октая, хотя наверняка чувствовал, что его цель жива? По логике, обретение тела давало некоторые преимущества в виде возможности пользоваться оружием и прочими благами цивилизации, но и накладывало ограничения. Как минимум летать он больше не может. Да и наверняка получает физический урон. И самое загадочное — откуда эта тварь вообще взяла пулемет?

— Сколько пешком идти от Баку до Шемахи?

— Не знаю… — явно удивился вопросу Миша. — Два, три дня.

— А на машине? — расширив предполагаемые возможности джинна, спросил Руслан.

— Смотря как пробки будут… Два, три часа.

Получалось, что если эта тварь не утонула и у нее есть машина, то она уже давно в Шемахе или рядом с ней. Руслан надеялся, что тварь где-нибудь на дне Каспийского моря, плачет с горя после неудачного покушения, но это была версия, в которую самому-то особо не верится.

— Что за порода? — поинтересовался охранник, наверняка имея в виду Аждаху.

Тот зашипел на него с противоположного сиденья, и Руслан почувствовал, как мужчина вздрогнул и напрягся.

— Курильский… Персидский… Зороастрийский бобтейл, угу.

— А! — охранник сделал вид, что понял.

Руслан снова погрузился в размышления о том, как можно задержать джинна, и пришел в себя, когда вертолет уже коснулся земли. Его как могли аккуратно выгрузили из вертолета. Но на его вкус, грубовато.