Я остановился у одного постамента. И понял, что с небольшим трудом, но читаю очень грубо выбитую на камне надпись. «Пожиратель душ, великого и могучего ревнителя пожирателя сердец, того чьи руки всегда истекают кровью, того, кто алчет битвы, владыки Кейна»

Штуковина, что лежала в этих углублениях раньше, сильно превосходила размерами мой Крушитель. В очертаниях угадывалась похожая булава.

Я пошел дальше. Из-за небольшого количества и относительной сохранности постаментов, было ясно видно, как росло искусство неизвестных оформителей. Уже к пятому постаменту и качество обработки самих постаментов выросло, они стали аккуратнее, углы правильнее, поверхности полированными. Буквы стали ровнее, меньше, четче. Язык стал понятнее. Вместо многочисленных эпитетов, не несущих смысла, стали давать короткие справки. Я остановился у камня, в котором не могло лежать ничего, кроме мегакатаны. Такой, как Эглантайн. Я прочитал надпись:

«Меч пришедших с Великой Матерью, что заключает в себе душу великого воина лесного народа. Опасен для людей, изъят по требованию владыки Япета и помещен тут».

Сколько новых имен. И так много новых вопросов.

— Сеньор Магн, посмотрите сюда, — позвал меня Сперат.

Я подошел к очередному пьедесталу. Молча повернулся к Сперату спиной. Он догадливо снял с моей спины бронзовый меч. Я положил на пьедестал. Вокруг собрались люди и кто-то прокомментировал:

— Ежели и не для него делали, то для такого же точно.

Неизвестный был прав — бронзовый меч вошел в выемки камня идеально. Текст под ним гласил:

«Аспект созданный перед исходом владык народа горного. Меч, что сделал Страж гор, Несломленный, называемый горным народом также Харгрим. Меч сей будет в горных людях ярость и желание войны, отчего владыка Япет велел Харгриму сделать своему народу щит, а меч этот запереть тут.»

У меня такое чувство, что я опять наткнулся на пазлы. Только тут куски из цельной истории, и большей её части не хватает. А я не люблю пазлы. Кто такой Япет? Похоже, местный главнюк. Почему о нем никто не знает? Господи, если ты есть, услышь меня и дай ответы понятные. Хочу, чтобы как в учебнике, с разделами. Я тяжело вздохнул.

— Сперат, надо все эти штуки зарисовать. И переписать текст…

— Мойсень! — почти перебил меня Дукат. — Простите, но тут… Лысый пропал. Я хотел лысого погонять, а он пропал.

— Что? — не понял я.

— Ну, слуга мой. Лысый Гриб, видели же, у него бородавка еще вот тут, на глазу? И лысый он. Пронырливый, как караэнский купец, уж простите. Хотел его погонять вокруг, может что найдет, а его нет. Спросил, сказали он прямо пошел. Ну я его позвал, значит, а он молчит. А он не один туда пошел. И никто не отзывается!

Я забрал бронзовый меч, закрепил его на спину и вернулся к развилке. Встал спиной к тому месту, откуда мы пришли. Позвал Гвену, которая залипла в зале с картами, собирая из них пазл. Посмотрел в темноту последнего зала, в котором еще не был. Зычно крикнул, зовя тех, кто пошел туда.

Люди стали собираться за моей спиной. Из темноты последнего зала никто не отозвался. Я перехватил Крушитель поудобнее, немного подумал, велел:

— Сперат, зажги четыре факела и раздай людям. А один кинь вперед.

Он так и сделал. Факел упал шагах в двадцати от нас на каменный пол. Из тех же аккуратно подогнанных плит, что и везде. Вот только я видел от силы шагов на пять вокруг факела. Остальное тонуло во тьме. Неужели остальные бедолаги так видят вокруг? Еле-еле… Стоп. Но я то вижу в темноте куда лучше. Что-то не так с этой тьмой.

Пока я растерянно смотрел на горящий факел, рядом появился Рудо. Выдернул из рук один из факелов. Зыркнул на меня волком. Сказал:

— Моя очередь идти первым, — и двинулся в глубину зала.

Тьма вокруг него клубилась, как дым. Возможно остальные этого не видели — но я видел, как темные нити между им и мной пляшут и вьются, стараясь не приближаться к свету факела. Рудо шел очень осторожно. А потом резким броском сместился в сторону. Я все еще видел пятно света на полу от его факела.

— Рудо, что там? — обеспокоенно крикнул Дукат.

— Тут золото! — ответил Рудо.

Прошло меньше секунды, как гомонящий поток людей двинулся мимо меня. Осторожно, не торопясь, настороженно, целя по сторонам остриями мечей и арбалетами. Но неуклонно. Люди шли в странную темноту впереди, влекомые жаждой наживы надежнее, чем рыба леской.

— Стоять! — рявкнул я.

Они сделали вид, что не слышали. Скоро со мной остался только Сперат, Гвена, Дукат с парой рыцарей и Леонхарт с пятком бойцов.

— Не нравится мне эта тьма, — попытался объяснить я свои сомнения.

— Золото! Сколько тут золота! — донеслись до нас крики.

— Ждем, — жестко сказал я.

— Похвальная осторожность, — раздался голос, и сверху, прямо перед нами опустилась окутанная тьмой фигура. Голос у фигуры был неприятный. Как будто пыльный песок высыпается из разбитой вазы, удивительным образом складываясь в слова. Фигура поплыла к нам по воздуху. Окутывая пространство вокруг уже отчетливо видимыми щупальцами тьмы. — Вот только, вы уже, в моей власти.