Скорее всего, это была игра моего воображения. И призрак не дергался, и тварина в зажимах повела по костям небрежным взглядом. Если он тут сотни лет сидит, то кости наверняка не раз самообрушались. Привык. Даром что глаз у него штук сорок, Рудо он в упор ими не видел. Тем не менее убийца застыл, лежа мордой вниз, а я ляпнул первое, что пришло на ум. Хотя, первое, что пришло мне на ум, это совсем другие вопросы. Не умерли ли там мои люди, пока я тут разговоры разговариваю, и как бы тебя убить надежно, захер недобитый. Но эти острые вопросы показались мне слегка невежливыми для столь изысканной беседы, пришлось быстро придумать хоть что-то еще.

Удивительно, но я попал в сферу интересов древней твари. Как говорится, и сто мудрецов не ответят на вопрос заданный дураком. Похоже, сейчас как раз тот случай. Призрачная фигура подняла вверх палец, и с надменными нотками провозгласила:

— Очень хороший вопрос, ученик! — спустилась пониже и стала «расхаживать» передо мной взад вперед. — Эти существа, что мы называем владыками, крайне скрытны. Мы даже не знаем их самоназвания. Да мы о них не знаем почти ничего! Конечно, темные крестьяне отождествляют их с людьми, и даже выводят одного от другого, словно семьи людей, но я тебя уверяю, ученик, они размножаются иначе. А то, что они говорят о себе, всегда ложь. Помни, они всегда или лгут, или говорят правду, чтобы обмануть.

Призрак внимательно посмотрел на меня.

— Но главное их отличие от нас, это, конечно, их непостижимые силы. Так, однажды тот кого мы называем Флоренарис, захотел себе людей. А это было лет через двести после того, как их сбросили в этот мир, прошло всего сто лет после Основания, людей на всех не хватало. И этот Флоренарис решил сделать их себе сам. Он сел на камень, и сидел там сорок лет. Наблюдал за тем, как растут ягоды, плоды на деревьях, и грибы. И пытался вырастить вместо плодов новых людей.

Призрак совсем по человечески потер свой длинный нос. В сочетании с откровенно старохолюдной бледной рожей и черными провалами вместо глаз, такие естественные движения почему-то холодили мне сердце даже сильнее, чем зловещий шепот. Видимо, с такой рожей ты ожидаешь, что на тебя сейчас будут с могильными интонациями наезжать. А вот что он нос почешет, не ожидаешь. Это прям заново перезапускает весь ужас ситуации.

— Почему-то, именно с грибами у него получилось, — продолжил призрак. — Другими словами, эти существа способные менять мир усилием воли. Конечно, обычно в пример приводят тех, кто управляет ветром или огнем, но это может любой элементаль. А вот создать копию человека?! Вырастить из гриба?! Да, такое не под силу даже величайшим чудотворцам из людей. В нас есть огонь, что вложили в нас сыновья Япета, но он далеко не так ярок…

Призрак сокрушенно покачал головой. У местных была своя космогония, с созданием человека и мира. Япет, как бог отец и создатель всего, там упоминался. Остальные боги состояли с ним в разной степени родства, но сам он редко участвовал в действии. Однако, стройного канона не было. Каждый жрец тянул одеяло на себя. Вернее, на своего бога, приписывая ему всякие свершения. Это одна из причин, почему Магн относился к местным верованиям с иронией. Как и все аристократы, предпочитая почитать предков. «Послушай одного жреца, и ты слышал их всех» — говорили всадники друг другу. В храмовых историях только имена богов менялись.

Правда, однажды Культ Императора охамел настолько, что заявил — именно Император создал мир и Древнюю Империю, ну и людей до кучи. Впрочем, может Культ не охамел, а создал системный подход, включив в пантеон тех владык, которых местные еще помнили, в виде архонтов, помощников Императора. Всех, кроме Великой Матери, её Культ почему-то в себя интегрировать не хотел. Из-за этого в долине Караэна экспансия Культа Императора и не удалась. Они хотели убить всех её жрецов, и разрушить храмы. А эта богиня, как я уже успел убедиться лично, не совсем мертва и вполне активна. Видать, смогла организовать оппозицию.

Впрочем, аристократия Караэна все равно демонстративно придерживается своего собственного культа Солнца. Явная калька с имперского культа, только очень хреновая, без глубины. Чисто политический ход, надо полагать.

Рудо начал осторожно подниматься. Сухие кости под ним ломались с громким треском. Я повысил голос и спросил:

— Кто-кто нас создал?

— Ты и этого не знаешь?! — возмутился хер-как-его-там. — О, наше обучение грозит затянуться.

Он обернулся на звук. В этот раз точно не игра воображения.

— А зачем владыкам люди? — я хотел его позвать, но так и не вспомнил имени. Пришлось на ходу выдумать новый вопрос.

— Игрушки… Мы для них игрушки, — призрак обернулся обратно ко мне и вытаращил на меня тьму вместо глаз. Ух, до чего у него морда страшная. И грустная. — Вечность бывает очень скучной. Теперь я знаю.

— А какие они, владыки?

— Они очень глупы. Неудивительно, ведь они могут создать из ничего почти все. Они не всемогущи, о нет. Тот же Флоренарис, он ведь не создал настоящих людей. Те люди, что вырастали по его воле, были тупы, не умели говорить, и умирали через пару дней. Да, это хороший пример. Видя, что ничего не получилось, он просто потерял к ним интерес. Владыки как дети, легко теряют интерес к своим игрушкам. И, как дети, бывают очень жестоки, если игрушки перестают их развлекать… Только Япет был мудр и разумен. Только этот владыка заслуживал уважения. И он так глупо и позорно…