– Что ж, гость, расскажи, каким ветром занесло вас в наши края? Кто вы, откуда и куда идете?..

Его смуглое лицо, изрезанное морщинами, было спокойно до безмятежности, как может быть спокойна природа рано утром или поздно вечером. И только глубокие изумрудные глаза тлели непонятной яростью, чуть припорошенной жизненным опытом.

– Это правда, что ни ты, ни мальчонка не имеете иных обличий?..

– Правда, отец...

Почему я назвал его "отец", не знаю, но его взгляд, на секунду вспыхнув, как-то сразу помягчел, а губы слегка тронул намек на улыбку.

– Еще сегодня утром я находился в совершенно другом мире и даже не предполагал, что вечером окажусь у вас в гостях.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Старик поглядывал на меня, ожидая продолжения.

– Мы с отцом Данилы очень давние друзья. Поэтому он сегодня ночью позвонил именно мне. У него случилось несчастье...

И я рассказал этому молчаливому старику с внимательным придирчивым взглядом о всех событиях, случившихся с нами за этот день. Он слушал меня не перебивая, а когда я закончил свой рассказ, опустил голову и надолго задумался. Наконец он тряхнул своей совершенно седой шевелюрой и подвел итог своим размышлениям.

– Значит, вы из другого мира и к нам попали ненароком, а теперь будете искать дорогу назад - к себе домой? Хм! Занятная история! И вы не можете менять обличье...

Он снова бросил на меня испытующий взгляд, как будто это самое неумение было каким-то чудом.

– Тогда ты, Белоголовый, не обижайся, но придется тебе пройти одно маленькое испытание... Как, согласен?

– Конечно...
– пожал я плечами.

Дед вытянул за шнурок висевший у него на шее под рубахой маленький серебряный свисток и, еще раз внимательно взглянув на меня, резко в него подул.

Раздалась мелодичная трель, но ничего не произошло. Только, словно в ответ, слегка завибрировал перстень у меня на левой руке.

Дед немного подождал, внимательно глядя на меня, а затем довольно констатировал:

– Ну что ж, похоже, ты рассказал правду...

– Вообще-то мы попали в ваш мир не совсем ненароком, - решил уточнить я. Я знал, что ухожу в другой мир. Не знал только в какой, да и выхода другого у меня не было.

Дед бросил на меня еще один изучающий взгляд, согласно покивал головой и задумчиво, про себя, произнес странную, на мой взгляд, фразу:

– Значит, выход все-таки есть... Значит, границы не непроходимы... Потом, помолчав немного, продолжил: - Так вот, Белоголовый...
– так я вторично услышал прозвище, которое потом прилипло ко мне надолго, - ...я вам помочь вряд ли смогу. Нет у нас в округе таких мест, где бы люди или животные пропадали. Правда, я слышал, что в горах за Черной скалой есть перевал, называемый Косым, и что на этом перевале порой творятся непонятные вещи, в том числе вроде бы и люди пропадали. Даже рыцари в полном вооружении. Но слух этот давний. В горы уже давно никто не ходит...

– Почему?
– переспросил я.

– А зачем туда идти? После Великой Войны и Небесного Удара горы стали непроходимыми и очень опасными, так что людям там делать нечего. Придется вам идти к Многоликому, к его Черной скале. Если кто и поможет, то только он.

– Еще захочет ли он помогать?.. Старик сурово посмотрел на меня, а затем, вспомнив, видимо, что я чужой в его мире, ответил:

– Многоликий поставлен заботиться о людях. Раз ты на его земле, он тебе обязательно поможет. Только вот не знаю, как вы до него доберетесь?

Он снова взглянул на меня, на этот раз как-то оценивающе.

– Тебе бы, Белоголовый, коня положено иметь да десять-двенадцать ликов. Голова-то, глянь, прям сусальное золото.

Я не понял, какая связь между моей головой, конем и "ликами", но тут же подумал, что мне действительно не помешал бы Борзый - гнедой, статный жеребец, с которым я очень сдружился за время пребывания на полигоне. Старик, видимо, поняв мое замешательство, пояснил:

– В наших краях люди со светлыми волосами очень редки. Они, как правило, владетельные сеньоры и всегда имеют много личин. Так что вам, белоголовым, одноликими быть-то не положено.
– Он вздохнул и продолжил: - Мальчонке-то твоему, Даниле, по его .возрасту да голове уже лика три-четыре положено иметь, а он...

Тут он вдруг посуровел и недовольно добавил:

– Правда, говорят, сейчас многие отказываются от многоличья. И среди сеньоров тоже. Мы-то живем на отшибе, новости к нам долго тащатся, но, слыхать, появился в нашей земле не то колдун какой-то, не то волшебник, так он вроде бы объявил многоличье вредным... или неправильным... не знаю. Только по его получается, что людям обличье менять нельзя. А кто с ним не согласен, те, говорят, долго не живут. К нам его проповедники еще не забредали, да и то сказать - кому здесь проповедовать, нас всего-то на выселках четырнадцать человек. А по городам этот... колдун вроде бы большую силу взял.