Пол дрожал под ногами Тильды. Стены и крыша театра, казалось, ходили ходуном. Она испуганно огляделась. Весь зрительный зал стоял «на ушах»: дети хохотали, топали, вскакивая с кресел, свистели и улюлюкали. Некоторые из мам выглядели встревоженными, им явно не нравилась набирающая обороты вакханалия.

Решив, что с нее довольно, Тильда решила немедленно вывести Женьку из этого бедлама, но внезапно все стихло. Сказочный мир исчез. На сцене вновь было лишь белое полотно и человек в черном костюме. Он изобразил поклон, приподняв шляпу одной рукой, и произнес, обращаясь к залу:

– С вашего позволения, я спрятал Лукоморию в чемодан, пока чертовы ведьмы не разнесли весь театр. Неудивительно, что темную сторону Лукомории прозвали Лихоморьем, ведьмы там уж больно лихие, что есть, то есть. Но вижу, что они вас неплохо повеселили!

Зал взорвался аплодисментами. Сказочник еще раз поклонился и продолжил:

– Найдутся ли среди вас смельчаки, готовые пройти со мной через Лихоморье, чтобы попасть на светлую сторону сказочной страны?

Стало очень тихо.

– Так я и думал! – Он театрально взмахнул руками и печально вздохнул. – Что ж, в таком случае, мне больше нечего вам показать. Представление окончено.

Среди детей пронесся разочарованный гул.

– Хотя… – Сказочник вскинул руку с вытянутым указательным пальцем, требуя внимания. – Могу устроить для вас маленький фокус на прощание. Что скажете?

Дети хором заверили его, что хотят увидеть фокус.

– Прекрасно. Тогда возьмите в руки номерки, которые вам выдали в гардеробе. Мамы, отдайте детям номерки, иначе фокус не получится! Ну что? Все достали? Симпатичные паучки, правда же? Они, к тому же, еще и волшебные. Их можно оживить дыханием. Кто не боится живых пауков, может попробовать подышать на них.

То же самое Тильда слышала от женщины в красном, повстречавшейся им в фойе, но на этот раз уже не так скептически отнеслась к подобному заявлению. После жуткого шоу с ведьмами и Кощеем от этого театра можно было ожидать чего угодно.

Но то, что произошло дальше, все равно стало для Тильды неожиданным кошмаром.

Дети вокруг начали визжать и подбирать под себя ноги. Мамы заохали и засуетились. Возникла суматоха. Вдруг Женька сорвался с места, зачем-то рванул к сцене и ловко вскарабкался на нее. Следом за ним туда забрались еще два мальчика и девочка с огромным бантом на макушке. Они принялись ползать по дощатому настилу, пытаясь что-то схватить. Какой-то ребенок в зале возмущенно орал:

– Я не дышал на него, а он все равно ожил! Ожил и убежал!

– И мой убежал! Я на него только чуть-чуть подышал! – вторили ему.

– Что ты выдумываешь! – сердито отвечал женский голос. – Ты его уронил, и он укатился! Лезь под кресло, ищи, не то тебе одежду в гардеробе не выдадут!

– Не полезу, там полно пауков!

– Прошу не беспокоиться! – вклинился в нарастающий гам голос сказочника. – Дети, чьи номерки сбежали, смогут получить одежду по номеркам своих родителей!

По руке Тильды что-то поползло. Увидев на ней мохнатого толстобрюхого паука, она сбросила его, взвизгнув от ужаса, вскочила и затопала на всякий случай, чтобы тот не забрался на нее снова. Пауков на полу оказалось полным-полно, и все они проворно бежали в сторону сцены. Некоторые дети пытались их догнать, другие скрючились в креслах с перекошенными от страха лицами. Кто-то из взрослых возмущенно прокричал: «Безобразие!»

Вспомнив о брате, Тильда испугалась, что выпустила его из виду. По сцене носилась ребятня, но Женьки среди них не было. Как и сказочника. Тревога накрыла ее тяжелой волной, но схлынула в тот миг, когда Тильда заметила на полотне ширмы знакомые силуэты. Сказочник возился над чемоданом, стоявшим на полу. Женька был рядом с ним. На ширму вновь хлынул поток зеленоватого света. На миг вернулись дорога, лес, луна и замок вдалеке, а потом все исчезло вместе с Женькой и сказочником. При этом вся ширма всколыхнулась, словно подброшенная порывом ветра.

Не поверив глазам, Тильда вскрикнула и бросилась к сцене, на ходу расталкивая детей и родителей. Не чувствуя ног под собой, она споткнулась обо что-то, упала и провалилась в темноту. Очнувшись через какое-то время, Тильда поднялась на ноги и, потирая ушибленный локоть, огляделась. Все вокруг тонуло во мраке.

– Включите свет, кто-нибудь! Администрация! Эй! – раздался нервный женский голос вдалеке.

Где-то чиркнула зажигалка. Загорелись свечи в настенных светильниках. Какой-то мужчина пошел вдоль стены по боковому проходу, зажигая остальные свечи.

Взбежав по ступеням на сцену, Тильда бросилась к ширме и с гулко бьющимся сердцем заглянула за нее.

Там, едва различимый в полумраке, стоял Женька, живой и невредимый. У его ног лежал раскрытый чемодан. Актера видно не было.

На миг Тильда замерла, чувствуя, как отпускает напряжение, расслабляются нервы-струны, а тело становится ватным и тяжелым. Она схватила брата за руку и впервые в жизни отвесила ему звонкий подзатыльник.

– Ты… ты зачем убежал, а?!

Тут же ей стало стыдно, и она, едва сдерживая слезы, принялась гладить его по голове, бормоча: