– Эй, ребята! – крикнул Виктор, вспомнив, что включил режим переговоров, а значит, те, кто внизу, должны были его услышать. – Выбирайтесь оттуда! Посмотрите на меня! Выход здесь! Давайте, у вас получится!

Первой его заметила светловолосая девушка и принялась тормошить друзей, указывая наверх.

Через мгновение сноп зеленого света вновь выстрелил из недр чемодана, и все пятеро очутились в гостиной. Виктор поспешно выключил все тумблеры, а затем еще и крышку закрыл на всякий случай, зная о том, что, если за ребятами начнется погоня, вся нечисть с лесной поляны перекочует сюда.

Увидев, что трое из ребят связаны, Виктор с трудом, но все же поднялся на ноги и первым делом развязал на них тряпки, закрывавшие рты.

– У меня в кармане есть нож! – сообщил коренастый узкоглазый паренек.

Виктор нашел нож и разрезал остальные путы. Все трое с радостными возгласами бросились обнимать его и друг друга. Позади раздались громкие всхлипы. Светловолосая девушка плакала над неподвижно лежащим на полу мальчиком.

– Тильда, что с ним? – другая спасенная девушка, с копной тугих кудряшек, встревожившись, устремилась к ней.

– Он умер! Даша, он умер! – ее подруга, названная Тильдой, вскинула голову, в глазах ее плескался ужас.

– О, нет… – Даша опустилась на колени рядом с мальчиком. – Как же так? Мы же спаслись!

– Слишком поздно! – Светловолосая затряслась в рыданиях и выдавила, заикаясь. – Он упал еще на поляне. Но был жив, я чувствовала. Божена сказала, его жизненная сила сгорела под чарами темницы. Господи, что я маме скажу?! Лучше уж тоже умереть! Не хочу жить с таким грузом!

– Бедный ребенок, – выдохнул Виктор.

– Может, все-таки скорую вызвать? – предложил высокий худощавый парень.

– Вызови, – ответил второй, коренастый. – И полицию заодно. Тут, вон, три трупа еще.

– Не говори «трупы»!! – завизжала светловолосая, вскакивая на ноги и сжимая кулаки. – Зачем ты сказал «трупы»? Может, Женька еще не умер? Вдруг я ошиблась?

– Но я сказал «три трупа»… – ответил узкоглазый с виноватым видом. – Я же не про него.

– Так я вызываю скорую? – снова спросил высокий.

– Ты еще не звонил? – воскликнула девушка с кудряшками, Виктор запомнил, что ее называли Дашей. – Гена, ну ты с первого раза можешь хоть что-нибудь сделать?! – И, повернувшись к рыдающей подруге, обняла ее со словами: – Тильда, держись. Может, его еще спасут.

– У него сердце не бьется, Даша! Нет пульса, дыхания! Если сейчас его еще можно спасти, то, пока доедет скорая, уже точно будет нельзя! О, какой ужас! Бедный братишка, он еще почти не жил!

– Не жил! Не жил! – вдруг подхватила Даша и принялась шарить в своих карманах. Подруга перестала рыдать и удивленно следила за ее действиями.

– Даш, ты чего? – спросила она, вытирая мокрые шеки.

– Нашла!! – вдруг во весь голос завопила та, потрясая стеклянным флакончиком, зажатым между ее большим и указательным пальцами.

– Что нашла?

– Недожиток, вот что!

– А-а-а… – протянула Тильда, прижимая к груди обе руки. В ее синих, как ясное небо, глазах, вспыхнула надежда.

Даша сняла колпачок с флакона, поднесла его к носу ребенка и замерла. Виктор, любопытствуя, подошел ближе. Узкоглазый парень вытянул короткую шею. Долговязый говорил по телефону, диктуя адрес скорой, но тоже следил за действиями девушек. Какое-то время ничего не происходило. Потом из флакончика вылетела серебристая пылинка и исчезла в носу ребенка. За ней проплыла еще одна. Вскоре порошок тонкой струйкой потянулся из горлышка наружу, а когда флакончик опустел, мальчик открыл глаза.

С улицы донесся вой сразу нескольких сирен. Выглянув в окно, Виктор увидел машину «скорой помощи», а за ней две полицейские: они медленно пробирались по Чернавинскому проспекту, замершему в утренней «пробке». Странно, Виктор помнил, что долговязый парень не звонил в полицию. Это могло означать, что ее вызвал тот, кто обнаружил другие обугленные трупы в этом здании, возможно, охранник или уборщица. Когда люцифлюсы говорили, что «все попались», наверняка они подразумевали этерноктов. Если так, то вместе с теми тремя, что лежали в этой гостиной, трупов должно быть тринадцать, включая Божену и Марка. Интересно знать, удалось ли сбежать этой парочке? Виктор надеялся, что люцифлюсы настигли их, но пройтись по зданию, чтобы проверить это, он не мог. Пора было уходить, тем более, что подвернулся подходящий момент: пока ребята хлопотали над воскресшим мальчиком, на него никто не смотрел.

Виктор снова выглянул в окно. «Скорая» уже миновала улицу перед зданием, но полицейские машины еще верещали там, зажатые в плотном потоке. Времени на то, чтобы уйти, не рискуя столкнуться с сотрудниками полиции, было предостаточно. Зарубин оглянулся на гомонящих ребят. Девушка с редким именем Тильда счастливо смеялась, обнимая брата, на ее щеках еще блестели мокрые дорожки от слез. Все остальные смотрели на этих двоих и что-то говорили наперебой. Виктор непроизвольно залюбовался этой сценой, но, опомнившись через мгновение, проскользнул вдоль стены к выходу из гостиной, по пути захватив чемодан-портал, и через несколько минут очутился за дверью подвала, в относительной безопасности. Теперь, если полиция и нагрянет сюда, он успеет скрыться в погребе, люк которого абсолютно незаметен снаружи, даже если на него посветить фонарем, а в полумраке и подавно. Вот только вещи надо бы спрятать заранее, но их совсем не много: лишь матрац с одеялом и отбитое зеркало. Виктор скатал постель в рулон и спустил в погреб, туда же отнес чемодан-портал, а затем отправился за зеркалом и мелочевкой: зубной пастой, щеткой, мылом и бритвенными принадлежностями, хранившимися в пластиковом контейнере. Взявшись за края зеркала, чтобы поднять его, Виктор вздрогнул, ошеломленный собственным отражением: все лицо покрывали мелкие серые чешуйки. Он прикоснулся пальцами к щеке, и те посыпались с нее, кружась в воздухе, как грязные снежинки. Они сминались от прикосновения, как пыль или как… пепел. Конечно, это был пепел! Виктор растянул воротник худи и осмотрел шею и грудь, на них был такой же серый налет. Еще находясь в гостиной, он заметил этот налет на своих руках, но не удивился, решив, что испачкался, ведь пепел там был повсюду. Теперь стало ясно, что дело не в этом. «Сгорает лишь все неправильное», – вспомнились слова люцифлюса. Перед мысленным взором возникли трупы этерноктов в нетронутой огнем одежде. Мозг выдал резонный вопрос: «А я-то почему не умер?» Как подсказка, в голове снова прозвучала фраза, сказанная люцифлюсом: «Это тот, кто подал сигнал, он выжил».