В начале мая Якур объявил Тильде, что готов отвести ее в гости к своей бабушке, которая жила на кладбище. «Помнишь, ты хотела послушать голоса демонов? – напомнил друг. – Сейчас уже потеплело, и мы можем сходить туда в выходной. Я уже и бабушку предупредил, – она сказала, что будет рада тебя видеть». Тильда согласилась. Они договорились пойти в ближайшую субботу.

С приходом весеннего тепла строгие порядки в интернате смягчились, и можно было свободно разгуливать по поселку и окрестностям. Требовалось лишь вернуться в здание до ужина, потому что потом двери парадного входа запирались на ночь. Но Якур уверял, что если они выдвинутся рано утром, то вполне успеют.

Короткий путь до кладбища пролегал по льду Обской губы, и, узнав об этом, Тильда запротестовала, но Якур заверил ее, что недавно специально проверял толщину льда, и ходить еще было вполне безопасно – по крайней мере, тем путем, которым он всегда пользовался. «Если идти берегом, то придется огибать заболоченные места, и тогда за весь день даже в одну сторону не успеем добраться»,– объяснил он.

– А как же ты навещаешь бабушку, когда лед сходит? – удивилась Тильда.

– На лето я переселяюсь к ней. А вообще на лодке можно, только у меня ее нет. Обычно я прошу рыбаков подвезти меня.

– Если педагоги узнают, что мы шли по льду, запретят прогулки для всех! – напомнила ему Тильда.

– Не заметят, если ты будешь держать меня за руку. – Якур хитро прищурил свои и без того узкие глаза и многозначительно улыбнулся. – Ты же помнишь, что я умею быть незаметным?

– Это да-а… Однажды ты меня здорово удивил, когда исчез так быстро, будто испарился! – При этих словах Тильда возвела взгляд к потолку.

Рано утром они покинули территорию интерната, и никто их не остановил. Солнце скрылось под набежавшей тучей, снег повалил крупными хлопьями. Порыв ледяного ветра подхватил снежную массу, закружил плотным вихрем, швыряя в лицо, залепляя глаза, а заодно и объективы видеокамер, расположенных на улице. А когда Тильда и Якур дошли до побережья, снег исчез, как не бывало, растаяв на солнце, вновь засиявшем посреди пронзительной синевы такого близкого северного неба.

Тильда с опаской ступила на лед. Неподвижный ледяной простор местами щетинился острыми буграми, словно мороз сковал воду в заливе прямо во время шторма, и взметнувшиеся вверх волны застывали так быстро, что не успевали опасть. Поэтому казалось, что Обская губа встретила их злобным оскалом. Якур, смеясь и подбадривая, тянул Тильду за руку.

– Не бойся, со мной не провалишься! Главное – не споткнись, под ноги смотри как следует!

Мутный лед был покрыт трещинами и совсем не казался прочным, но они прошли нужное расстояние и вскоре достигли высокого берега, за которым виднелось с десяток полуразрушенных зданий устрашающего вида.

– Это Нумги, заброшенный поселок, – объяснил Якур. – Я слышал, что жителей расселили еще двадцать лет назад. Хотели снести дома и добывать газ на этом месте, но почему-то не стали. Бабушка говорит, что раньше в Нумги было много людей. Туда приезжали ханты, продавали оленину, рыбу и меха, а заодно и к ней на кладбище заглядывали, продукты привозили. Теперь совсем редко ее проведывают, ведь продать здесь ничего уже нельзя.

– Как же она живет? – поразилась Тильда. – Где берет еду?

– Да бабушка совсем мало ест. Она может и ягелем прокормиться. Но подземные демоны ягель не признают, их мясом кормить надо. Бывает, небесные духи помогают. Да и я тоже, – с гордостью ответил Якур. – Ведь я и охотиться умею!

– На кого? – Тильда вскинула на друга испуганный взгляд. Она с трудом представляла себе, что этот улыбчивый добродушный парень способен убивать живых существ.

– В основном, на птицу. Иногда на зайца. Но могу и на дикого оленя.

– На оленя! – Тильда горестно выдохнула. – Они же такие милые!

Якур удивленно посмотрел на нее, отвечая:

– Небесные духи дали нам оленей, чтобы у нас были еда, одежда и дом. Без оленей мы, наверное, не выжили бы просто.

– Я все понимаю. – Тильда кивнула. – Но не могу представить, что ты можешь убить их.

– Я – мужчина! Охотник! – произнес он гордо и добавил, помолчав: – Как и мой отец.

Чум бабушки Якура стоял на возвышенности, расположенной в стороне от поселка Нумги неподалеку от берега. Тильда издалека заметила серое конусообразное сооружение с растопыренным пучком корявых веток на макушке, похожим на облезлую метлу. От пучка вверх извилистой струйкой тянулся белесый дымок, расплываясь в воздухе и повисая неподвижной пеленой. Рядом с чумом на деревянных распорках сушилась не то одежда, не то одеяла: на ветру трепетали какие-то пестрые линялые тряпки. А чуть поодаль, позади, виднелись странные домики без окон, с треугольными крышами, приподнятые над землей на деревянных столбиках, такие крошечные, что могли вместить разве что одного человека, и то без мебели. Тильда сказала об этом Якуру, и тот улыбнулся, отвечая ей:

– Так и есть, по одному человеку в доме, а мебель им не нужна.

– Ну как это? Так не бывает! Скажи правду, кто там живет? – потребовала она.

– Да нет там живых! Могилы это. Я же говорил тебе – кладбище.

– Ты хочешь сказать, что в домиках – мертвецы?!

– Ну да. У нас иначе хоронят, в землю не закапывают.

– Ох, ничего себе! – Тильда замедлила шаг в нерешительности. Оказаться в окружении разложившихся человеческих останков она никак не ожидала.

– Да пойдем же! Подземных демонов не испугалась, а перед мертвыми струсила!