Повторится второй штурм с тем же разгромным результатом? Крайне сомнительно — по крайней мере, враг уже знает о наличии у нас артиллерии и сделает выводы. Так что на месте татар я бы или ушел, или начал осаждать город по всем правилам, запросив пороки да собственную артиллерию в Булгаре… Или попытался бы хитростью выманить нас из Ельца. Нет, ну а что? Прокатило у Тохтамыша с москвичами в реальной истории? Случай не единичный, Батый при необходимости поступал также — как, например, с Колодяжином. Да и на Калке киевлян из все того же «вагенбурга» (тогда уж гуляй-города!) монголы выманили именно хитростью…

Погрузившись в размышления, я едва не пропустил один, и другой раз словно бы подмигнувший мне огонек — подмигнувший на реке с западной стороны, у самого изгиба русла! Испытав невероятное облегчение, я тотчас нырнул вниз, на лестницу, ведущую к обламу:

— Факел мне, быстро!

Всего несколько секунд проходит прежде, чем я вновь поднялся в сторожу Набатной вежи (ещё ее называют «смотрильней» или «караульней») — и, развернувшись спиной к восходу, аккуратно так поднял горящий факел верх-вниз, верх-вниз… Очень аккуратно, чтобы татарскому дозору мой огонь не был виден — ну как насторожатся раньше времени?! Наконец, с реки мне вновь коротко подмигнул огонек — и я заспешил вниз, уже на ходу крикнув:

— Скачем к Московской вежи!!!

Ближники покидают башню следом за мной — молчаливые, собранные; все давно обговорено, теперь осталось лишь воплотить в жизнь дерзкий, рисковый план. И уцелеть при этом… Запрыгнув в седло, я уверенно повел Бурана вдоль южной, а после и восточной стены — пока не поравнялся с воротной вежей. И уже построившимися подле нее конными дружинниками да пешцами…

— Подайте сигнал казакам!

По моему приказу в стороже Московской башни единственный раз махнули факелом — и спустя пару мгновений сверху донесся негромкий оклик:

— Ответили.

Все. Пора.

— Открывайте ворота… Ну братцы, с Богом!

Я немногословен — все «мотивационные» речи уже давно отзвучали, план действий доведен до каждого головы и воя. Да, меня самого не покидают сомнения, ещё и растущие с каждым мгновением — стоит ли идти на вылазку и рисковать своим воинством, когда татары итак не смогут взять крепость?! Но копыта Бурана уже застучали по толстым доскам, уложенным прямо на рассыпанный в воротах чеснок… Нет, поздно уже что-то менять, ушкуйники и казаки будут действовать по заранее обговоренному плану. Не выйти из крепости и не выполнить свою задачу — это предать, подставить соратников…

Да и татар мало отбить во время штурма — их нужно разгромить, чтобы не учинили иного какого зла на моей земле или в Рязанщине.

…Мягко ступают копыта верного жеребца среди лежащих на косогоре тел ордынцев. Вот еще одна причина идти на вылазку — враг не пытается убрать своих павших, а значит, в город могут запросто проникнуть болезни, вызванные трупным разложением. Это не говоря о смердящей вони, заметной уже сейчас, на следующее утро после штурма…

Особенно густая она у ворот, в зоне поражения картечи — поскорее бы это место проскочить!

Но вот уже и относительно свободный участок дороги, ведущий к мосту через Ельчик. Справа, с Печур, также слышен явственный перестук копыт казачьих скакунов — конечно, можно было бы обмотать копыта тряпками, по примеру конокрадов… Но мы не так, чтобы особенно таимся. В ночной тьме атаковать конными просто невозможно, да и в сереющих сумерках пока можно следовать лишь шагом. Но ведь татарские дозоры не смогут не разглядеть в сумерках две многочисленные колонны русичей, идущих на вылазку — да пристающие к берегу ушкуи повольников! Особенно, когда мы приблизимся к окруженной возами стоянке…

Правда, одно дело увидеть, поднять тревогу — и другое дело успеть среагировать. Надеюсь, что последнего у поганых как раз и не выйдет! И потом, в настоящий момент лагерь ордынцев все еще сонно молчит — значит, дозоры нас пока не заметили…

А вот и короткий мост, связывающий два весьма высоких берега — ушкуй под ним проходит запросто! Правда, без мачты… И прямо сейчас я воочию наблюдаю, как первые суда повольников уже вошли в устье Ельчика, и следуют к мосту… Все, нужно ускоряться!

Чуть пришпорив Бурана, молча перехожу на легкую рысь, подав пример соратникам — и проскочив мост, заворачиваю влево, на дорогу, ведущую к Каменной горе. До лагеря ордынцев остается всего с сотню метров — но пока по-прежнему тишина… Хотя ночь стремительно сдает позиции — и следовать по утоптанной еще повольниками дорожке к острогу можно вполне себе бодрой рысью!

Наконец, когда я уже практически поравнялся с оконечностью окруженной сцепленными возами стоянки татар, со стороны врага раздались вначале удивленные, после испуганные, а там и тревожные возгласы. Вскоре ударил сигнальный барабан, поднимая ордынцев — а я, обернувшись назад, с удовлетворением отметил, что первые ушкуи уже проходят под мостом. И на противоположном берегу Ельчика уже строятся мои арбалетчики, да разворачиваются четыре телеги с бомбардами! Не полноценный лафет, конечно — и не артиллерийский передок; но для мелкокалиберной, короткоствольной пушки служит и тем, и другим.