Он с малых лет привязан к Мише, любил его. Тот всегда защищал более слабого Марика, и между ними никогда даже кошка не пробегала, - если не считать, что его предпочла Света.

"Не могу, не имею права сделать ему такую подлянку!
– шептал он, мучаясь совестью.
– Я ведь стольким ему обязан. Но правда ли?.. Жив ли?.. Почему я должен верить какой-то болтовне?"

На минуту представил, что передал услышанное Светлане, и ужаснулся. "Конечно, все рухнет! Свадьбы не будет! У нее возродится пустая надежда... Произойдет непоправимое: будет разбита и ее жизнь, и моя. А скандал?.. Обратно ничего вернуть нельзя..."

Как нужен ему сейчас совет любящего, близкого человека! "Мама родненькая! Только ты могла бы подсказать лучше, как поступить!" - скорбел он о матери, безвременно погибшей в авиакатастрофе.

Лишь под утро к нему пришло решение.

"Будь что будет! Не могу отказаться от своего счастья, столько лет о нем мечтал!
– Слезы туманили ему глаза.
– А Света? А Петенька и Вера Петровна? Что с ними будет, если все, что говорил Челкаш о Мише, лишь легенда, а может, просто вранье?"

Перед его мысленным взором поплыли жуткие картины: они в нужде и лишениях, Светлана в лапах какого-нибудь проходимца... Он застонал, как раненый зверь. Нет! Не отдаст ее никому! Не скажет ни слова!

Приняв это решение, Марк ясно понимал, что делает: если Миша действительно жив - обманом отнимает у него любящую его женщину и сына, предает лучшего друга. Боль, испытываемая им, казалась невыносимой... Но, мужественный по натуре, он терпеливо переносил эту боль. Вообще он редко плакал, но сейчас слезы непроизвольно текли из глаз, - он оплакивал свое предательство.

Для проведения свадьбы Марк снял банкетный зал ресторана в Доме туриста: несколько лет работал там по совместительству в джаз-оркестре, был дружен с администратором - тот стал директором ресторана.

– Тебе, дорогой, сделаем крупную скидку!
– расплылся в улыбке добродушный, толстый армянин.
– Кавказского вам здоровья и счастья!

Несмотря на это, свадьба стоила Марку всех накоплений, которые удалось сколотить за несколько лет напряженной работы. В первоклассном ресторане гостей набралось более полусотни. Родственников - очень мало; из родителей - только Вера Петровна. Розанова после долгих обсуждений решили не приглашать.

– Может, откроем ему все, доченька?
– мучилась сомнениями мать.
– Ну сколько можно держать его в неведении? Неужели всю жизнь? Имеем ли мы право? Тем более такой день - свадьба дочери!

Ей было жаль его, и душа у нее страдала. Но Светлана воспротивилась, решительно возразила матери:

– Нет, мама! И ему будет плохо, и нам. Для меня отец - не он! Так в какой роли ему выступать на свадьбе? Столько лет его не было - и вдруг бац, явился! Мне его тоже очень жаль, мама, но слишком поздно!

Так что из родни на свадьбе присутствовали только Варя с мужем и младший брат Григорьева, Дмитрий Кузьмич, с семейством, - с ними поддерживали отношения.

Еще меньше родственников - со стороны Марка.

– Веруся! А у Марка что, совсем родных нет?
– спросила Варя у сестры, когда в ожидании молодых та знакомила ее с прибывающими гостями.

– Я и сама всех не знаю, - призналась Вера Петровна.
– Видишь вон того, большого, полного? Правда, похож на Крокодила Гену? Так это дядя Марка со стороны отца. А те двое молодых людей - братья его двоюродные.
– И добавила с явным неодобрением: - У него мало кто здесь остался. Все, как только можно стало, перебрались на историческую родину.

Зато знакомых, друзей и, конечно, нужных людей - в избытке, никого не забыли. Присутствовали также и супружеские пары Винокуровых и Хлебниковых, друзья Светланы по консерватории и из Театра музкомедии. Со стороны Марка в полном составе его ансамбль во главе с руководителем; вся знакомая артистическая тусовка; дружественные представители прессы.

Среди гостей Светланы выделялась яркой внешностью и самоуверенной осанкой Алла, та самая обладательница контральто, - единственную из выпуска ее приняли в труппу Большого театра. Рядом с ней, крепко держа ее за локоть, возвышался незнакомый жгучий брюнет восточной внешности: вкусы ее не изменились.

– А куда Ладо подевался?
– они ведь собирались пожениться? осведомилась меццо-сопрано Эллочка у товарища по консерватории.

Их пути с Аллой давно уже разошлись, и она была удивлена. Сама уже успела выйти замуж, развестись и тоже пришла на свадьбу с новым другом.

– Говорят, его родители так и не дали согласия, чтобы женился на русской, и она его прогнала. Надо же - столько лет тянул резину!
– охотно поделился бывший сокурсник сплетнями.
– Но она, как видишь, не горюет. Еще бы - такой великолепный голос!