— Во имя всех моих предков, Грант… — поморщилась Катэрия, когда увидела мою папку в первый раз. — Только не говори мне…

— Переговоры зашли в тупик, — кратко ответил я и взглянул на Зигфрида. — Больше здесь у нас нет союзников, поэтому действуем по старой схеме.

— Нужно будет подкрепление?

— Думаю, что да. Но без огласки, — сразу предупредил я.

Но теперь мы сидели в гостиной при приглушённом свете, и я вытаскивал то, что нам продали за двадцать миллионов. В зале играла классическая музыка, но не потому что нас потянуло на искусство, а лишь для того, чтобы заглушить наши собственные голоса, если в номере есть прослушка.

Они не обманули, в папке действительно находились доказательства того, что Бопковски любил тех, кто помладше. Очень помладше. И когда одну из фотографий взяла Марианетта…

— Мамочка… Грант, они же… совсем… — она едва слышно выдохнула так, будто ей сейчас станет плохо, прикрыв рот рукой. Выглядела Марианетта не менее ошарашено, чем Катэрия, которая повторила за ней.

Я плохо различаю детей по возрасту, но здесь они вряд ли доросли хотя бы до половой зрелости. Судя по всему, фотографии были сделаны скрытой камерой, однако чёткость позволяла запросто распознать лицо мужчины, который в этом участвовал.

— Это он? — одними губами спросил я, взглянув на Марианетту.

— Я не знаю, — так же беззвучно ответила она. — Я его ни разу не видела. Грант, мы должны отдать эти снимки в полицию.

— Нет, — покачал я головой. — Он нам нужен.

— Это же дети, Грант… — поражённо одними губами произнесла она.

— И он заплатит за это сполна. А от полиции можно и откупиться, — ответил я. — Особенно, когда у них есть связи.

— Но если мы покажем это секретной службе или самому государю…

— То потеряем единственный шанс выйти на тех ублюдков, кто за этим стоит, — ответил я. — Я запрещаю вам говорить об этом кому-либо, это ясно?

Я внимательно посмотрел на Катэрию и Марианетту, которые медленно поочерёдно кивнули.

На них снимки произвели впечатление, я вижу это по их лицам. Однако на меня они подействовали не так шокирующе. В Империи подобное было не редкость. Где-то были такие традиции, где-то были города-ульи, где всем наплевать, что там происходит. Я мог что угодно отрицать, но с одним мог согласиться точно — Империя гнила, и то, что здесь было полным шоком, там было просто плохо. А ведь это место тоже станет частью Империи…

Я собрал все снимки обратно в папку, после чего нашёл место, куда даже специально заглянуть никто бы не смог в этом номере, и положил конверт туда. Теперь надо было найти этого Бопковски. В этом мне поможет Вахта, у которого остались связи в этом городе, а дальше будет дело техники. Если Марианетту это так шокировало, то, значит, компромат действительно сильный, и я знал, какое предложение сделать ублюдку, от которого он отказаться не сможет.

— Всё хорошо, Катэрия? — положил я ей руку на плечо, когда вернулся.

— Да, Грант, хорошо.

— Расплата будет, поверь, — попытался я её взбодрить. — Всё будет.

— Знаю, иначе с тобой быть не может, — улыбнулась она, посмотрев на меня. — Просто… я в шоке. Они ведь дети, совсем… лет восемь, не больше.

— Мир вообще несправедлив и жесток.

— Как ты можешь быть таким циником?

— Видела бы ты то же самое, что и я, стала бы такой же, — заверил я её. — Возможно, это даже к лучшему, что ты не такая же, как я.

— Почему? — негромко спросила Катэрия.

— Среди нас двоих хотя бы у кого-то хватит человечности нажать на тормоз.

— Иногда мне кажется, что тебя вообще невозможно остановить… — пробормотала она в ответ.

На мониторах разыгрывалась своя новая история, о которой многие будут вспоминать ещё долго. Девушка, которой отроду восемнадцать лет, совсем юная и без опыта, играючи побеждала противника за противником. В её действиях не было мастерства, однако никто не мог сказать, что это не выглядело красиво.

Третий бой, и на её счету появилась третья победа.

Всё поле к моменту свистка судьи было покрыто льдом, а местами и снегом. Её противника спасли лишь техники секундантов, которые вмешались в тот момент, когда ему уже было не выстоять. И хоть тот человек начал спорить с ними, что они поспешили, что у него ещё были шансы, всем было очевидно, что эти люди попросту спасли ему жизнь.

Ещё бы немного, и обратно домой он отправился бы в гробу.

Весь остальной турнир теперь не выглядел столь интересным на фоне этой девушки, что играючи крушила своих врагов. В её действиях не было изящности и твёрдой руки, однако её техники, их масштаб и сила по-своему завораживали. Это было как следить за грациозным хищником, который охотится.