— Это который же амарданур? — словно прочитал мои мысли Чалерм.

— Ну который! — Старуха махнула рукой куда-то вверх. — На горе вашей который. — И тут же сощурилась. — Как же вы не знаете, коли сами из клана?

— Мы-то знаем, — обворожительно улыбнулся он. — Нам важно, что вам ученики сказали.

Я задумалась, предоставляя Чалерму морочить бабке голову. Значит, махарьяты Саинкаеу списали пропажи людей на несуществующего амарданура. И что, просто представление тут устроили с шептанием? Чем бы это помогло?

Чалерм принялся расспрашивать старуху именно о таких подробностях, но она стояла на своём: никуда из деревни махарьяты не ходили, никаких трупов не приносили. Из людей никто демоном не оказался. Просто пошептали, знаки нарисовали… А где те знаки? А уж дождём смыло. Зато местные поставили храм небесным богам.

Чалерм наконец отпустил бабку, выдав ей горсть меди за рассказ, а сам достал книгу и принялся обугленной палочкой делать там какие-то пометки.

В этой деревне мы оказались неслучайно. На прошлых охотах стало ясно, что махарьяты из клана Саинкаеу сговариваются с местными властями, чтобы наживаться на бедах простых жителей. Остался вопрос — кто именно из старейшин в этом замешан. Потому Чалерм переписал из учётных книг список всех клановых охот за последние несколько месяцев, и теперь мы пришли проверять работу старейшин. Похоже, не зря пришли. Осталось понять: ученикам своим старейшина дурил головы или они тоже в деле?

— Что, по-вашему, они здесь придумали? — вполголоса спросил Чалерм.

Я покосилась на отброшенный зелёный конвертик из-под проклятого снопа. Снопы делались из скрученных, связанных и прошитых особыми заклинаниями тел демонов, и практика эта была под запретом у всех известных мне кланов махарьятов. Однако мы уже знали, что кто-то из Саинкаеу приторговывает ими из-под полы.

— Скорее всего, подбросили снопы людям в дома заранее, а потом, когда пришли по вызову, как-то уничтожили. Вон, только обёртка и осталась.

Чалерм пожевал кончик своей палочки, и я поспешно отвела взгляд. Не время мне умиляться его маленьким привычкам.

— Думаете, они не собираются тут снова поживиться через пару лун? Раскидали снопы, потом уничтожили, и всё?

Я соскребла глину с выбившейся из причёски пряди волос. Зачем-то же махарьяты сказали местным устроить западни на дороге и гонять бродячих охотников. Скорее всего, чтобы те не раскрыли их коварный план.

— Думаю, снопы ещё остались и ждут своего часа.

Чалерм кивнул с таким видом, словно я сдала экзамен. Очень захотелось приласкать его ножнами. Что за снисхождение? Я — хорошо обученная и опытная махарьятта, а он просто историк! Однако мечом он владеет так, что легко увернётся.

Тем временем Вачиравит убрёл куда-то вверх по склону, и вдруг крикнул оттуда нечто нечленораздельное. Из-за глухоты он и говорил довольно невнятно, а уж кричал — и вовсе ни слова не понять, так что мы поспешили к нему посмотреть, что он там нашёл.

А нашёл он пепелище. На расчищенном от поросли выступе склона кружком стояли равные по размеру валуны, а в середине валялись обломки разбитого каменного алтаря. Судя по горкам чёрных углей и обгорелых сучков, раньше надо всем этим стоял деревянный навес, но его спалили. Вачиравит носком сапога разгрёб землю у самого алтаря, и оттуда блеснула медь: несколько сплавившихся вместе мелких монет.

— Они поставили новый храм небесным богам, — припомнила я. — А это что, старый?

Чалерм приподнял полы чокхи и перелез за обломки, чтобы рассмотреть алтарный камень получше.

— Судя по резьбе, это был храм, посвящённый амарду, — сообщил он.

Вачиравит оскалился и прорычал что-то недоброе. Эк его накрывает от одного только упоминания амардов! Вряд ли же этот храм посвящался моей амардавике, которая держала его в плену… Хм, что же это получается?..

— Значит, махарьяты обвинили в пропажах амарда и велели отныне почитать небесных богов. — Я отогнула один палец. — А местные и рады на всякий случай храм спалить. Потом, — распрямила второй палец, — велели на дорогах соорудить ловушки на чужаков, чтобы никто не пришёл людей просвещать. А сами, выходит, заранее подбросили снопы, а потом своими шепотками да знаками их как-то обезвредили. — Я отогнула третий палец. — Но, скорее всего, временно, чтобы потом ещё прийти поживиться.

Чалерм вылез из-за закопчённых камней и отряхнул полы бирюзовой чокхи.

— Снопы надо найти, пока больше никто не пострадал.

Я фыркнула. А то бы я сама не догадалась! Но он ещё не закончил.

— Интересно, зачем Саинкаеу оговорили собственного амарданура. Какая им выгода с того, что деревенские перестанут ему поклоняться, если его и так на горе нет?

Я открыла рот что-то сказать, а потом передумала. Когда Саинкаеу пришли на мою гору, чтобы пленить мою амардавику, они призвали на помощь небесных богов. Небесные боги просто так в делах людей не участвуют, только если происходит какое-то вопиющее нарушение. Например, если амардавика похитила невинного человека и ни с того ни с сего стала над ним издеваться. Я покосилась на Вачиравита, который продолжал от скуки пинать угли. Я всё ещё не знала, чему верить, но… Что если не было никакого нарушения, а небесным богам пообещали что-то взамен? Так ли они неподкупны? Сила божества ведь зависит от количества почитателей. Уж не расплачивались ли Саинкаеу за ту помощь, заставляя деревенских жителей строить храмы?

Но Чалерм и Вачиравит не знали, что я — это я. Для них я Кессарин, дочь канана, а она вряд ли знала такие подробности о походе на Жёлтую гору. Поэтому свою версию я решила пока оставить при себе.

— Пойдёмте искать снопы, — объявила я вместо этого и помахала рукой в поле зрения Вачиравита, чтобы привлечь его внимание. — Ты — вокруг деревни, Чалерм — по домам, а я, раз уж изгваздалась, по лужам пошарю.

Возражать никто не стал.

По лужам и канавам я набрала полный подол конвертиков с амулетами, хотя попадались и пустые, использованные. Когда я больше не могла придумать, где ещё посмотреть, двинулась обратно к алтарю, но тут меня посетила неприятная мысль: когда я последний раз принесла Чалерму с Вачиравитом проклятые снопы, меня скрутили, обыскали и не знаю, что бы сделали, если бы я не сбежала и не нажаловалась главе клана. С тех пор, правда, Чалерм вроде бы сменил гнев на милость, но кто его, лисью морду, знает… Жизнь он мне спас, это точно. Потом ещё заверял меня в моей нужности для общей миссии, а я, как деревенская простушка, разомлела и во всё поверила.