– Они будут готовы через несколько часов, – громко прокомментировал учёный. – Ваше сиятельство Борзая, прошу вас и ваших спутников идти за мной. От доклада вас никто не освобождал. Кроме того, уверен, вам есть что сказать Обелиску.

– Сказать обелиску? – удивлённо посмотрел я на Ольгу.

– Ты скоро поймёшь, – устало ответила девушка. – Идём.

– А хорошо она его?! – с задором спросил Данила, пока мы шли в здание рядом с обелиском. – Жаль, гад не умрёт от такого.

– Она ему буквально сердце разрубила, после такого не живут. Я вообще удивлён, что он сражаться продолжил, – проговорил я, покачав головой.

– Великий дар Секача – второе дыхание, – ответил парень, с плохо скрываемой завистью. – Мало им одного дара, так у них два, как у настоящего великого рода.

– Или один дар от духа, а второй им достался во время Бедствия, – заметил идущий чуть впереди Владимир. Ольга после поединка выглядела не лучшим образом, будто из неё все силы разом выкачали, но продолжала идти на чистом упрямстве.

– Да уж, с нашим даром не сравнится, – с обидой в голосе проговорил Данила. – Верность короне – такой себе великий дар.

– Как может быть верность кому-то даром?

– В истории города были разные периоды. И верность императору и его дому, которую не нужно ничем доказывать, и которая есть просто по факту, иногда является очень весомым аргументом в любом споре. Жаль, что с того времени начали больше цениться совсем другие качества.

– Отец имеет ввиду бедствие Пожирателей разума, когда почти все рода ополчились против друг друга под воздействием тварей. И только мы остались не под контролем и действовали вместе с императорским родом. – пояснил Данила, когда я вопросительно поднял бровь. – Но от меняющих лица это не спасло. После того бедствия даже нас проверяют на артефактах.

– Да уж, повезло так повезло… – пробормотал я. – А как насчёт паразитов, которые могут захватывать тела? Такое было?

– Были вещи и гораздо хуже. Уверен, наша история будет для вас не менее любопытна, чем подробности вашей истории для нас, – вмешался идущий впереди Филинов. – А пока давайте отвлечёмся на более насущную проблему. Я видел отчёты: проверку артефактом вы прошли. Значит, должны пройти инициацию, как и все дворяне после достижения совершеннолетия. Прошу приложить ладонь к императорскому камню.

За разговорами мы как раз дошли до обелиска, стоящего в центре кремля, и я сумел в подробностях рассмотреть растущий из земли монумент. Именно так – растущий, а не построенный или возведённый. Казалось, он словно древесный росток пробился сквозь плитку и тянулся к солнышку, раздвигая её в стороны. Ориентация граней была такой же, как и у старшего брата, а по всей длине сверкали знаки.

Символы проступали сквозь хрустальную поверхность, выплывая из глубины и становясь всё более чёткими, пока не вспыхивали на самой границе, затем какое-то время плыли вверх или вниз, а потом гасли, чтобы через мгновение смениться другими. Завораживающее зрелище, кажется, не останавливалось ни на мгновение, но…

– Жаль, что ни слова не понятно, – с досадой проговорил я, покачав головой. – Вот бы их расшифровать…

– Если сумеете, то вперёд, – улыбнулся Филинов, махнув на обелиск ладонью. – Нашим братьям по ордену удалось понять некоторые значения, но лишь несколько, что повторялись цикл за циклом. Но куда больше информации мы получаем от самого обелиска в момент инициации. Можете положить ладонь на поверхность.

После его слов стража расступилась, освобождая путь к одной из граней, но ровно на столько, чтобы пройти мог один человек. Ольга, приободряя меня, улыбнулась, Владимир с интересом наблюдал, как я буду действовать, а Данила откровенно насмехался, явно зная что-то неприятное, но не спеша объяснить в чём дело.

– Ну, терять мне всё равно нечего, – пробормотал я сам себе под нос, после чего подошёл к камню и приложил к нему ладонь.

Первое ощущение – монолит оказался тёплым, даже слегка горячеватым, но не до такой степени, чтобы хотелось отдёрнуть руку. Ещё спустя мгновение на плечи надавила жуткая тяжесть, голову будто сдавили тисками, а спустя всего миг я почувствовал, как рядом рычит детёныш грозового тигра. Это был не звук, а словно вибрация, проходящая через тело. А затем я прозрел.

Передо мной был не простой камень, а живое существо, тысячами золотых нитей пронзившее всех стоящих рядом. Опутывающее их, привязывая к себе, и одновременно дающее им защиту. Я дёрнулся, но ладонь будто приросла к поверхности монолита. Тогда под всё нарастающее рычание тигрёнка я сам зарычал сквозь стиснутые зубы и, перехватив запястье второй рукой, упёрся обеими ногами. Преодолевая боль сдираемой заживо кожи, я выдернул ладонь из захвата.

Последнее, что я успел почувствовать – как ударился спиной о плитку, а затем перед глазами всё потемнело, но лишь для того, чтобы спустя мгновение перед глазами прямо сквозь закрытые веки начали проступать те же непонятные символы, что и на поверхности обелиска. А затем они сложились в знакомые золотые буквы.

«Инициация завершена.

Человек с духом тигра. Дар расы – приспосабливаемость. Слабый дар духа – чувство опасности. Носитель одной искры. Заражённый. Требуется исцеление. Варианты: абсорбция, нейтрализация, адаптация. Плата: одна искра. Выбор?»