Какое утешение знать, что все, что я испытываю, является результатом моих собственных стандартных убеждений; что я являюсь центром моей собственной паутины обстоятельств и что по мере того, как я меняюсь, должен меняться и мой внешний мир!

Мир выглядит по-разному в зависимости от того, насколько различаются наши состояния сознания.

То, что мы видим, когда отождествляем себя с каким-то состоянием, невозможно увидеть, когда мы уже не слиты с ним.

Под состоянием понимается все, во что человек верит и с чем соглашается как с истиной.

Ни одна идея, представленная уму, не может реализоваться, пока ум не примет ее.

Это зависит от принятия, состояния, с которым мы отождествляемся, как вещи представляют себя. В слиянии воображения и состояний можно найти формирование мира, каким он кажется. Мир есть откровение состояний, с которыми слито воображение. Именно состояние, из которого мы мыслим, определяет объективный мир, в котором мы живем. Богач, бедняк, хороший человек, вор являются тем, чем они являются, в силу состояний, из которых они смотрят на мир. От различия между этими состояниями зависит различие между мирами этих людей. Индивидуально настолько различен этот один и тот же мир. Не действия и поведение хорошего человека должны соответствовать, а его точка зрения.

Внешние реформы бесполезны, если не изменено внутреннее состояние.

Успех достигается не подражанием внешним действиям успешных людей, а правильными внутренними действиями и внутренним разговором.

Если мы отделяемся от состояния, а это может произойти в любой момент, то исчезают условия и обстоятельства, которые породили этот союз.

Осенью 1933 года в Нью-Йорке я обратился к Абдулле с проблемой. Он задал мне один простой вопрос: «Чего ты хочешь?».

Я сказал ему, что хотел бы провести зиму на Барбадосе, но я на мели. У меня буквально не было ни цента.

«Если вы представите себя на Барбадосе, – сказал он, – будете думать и смотреть на мир из этого состояния сознания, а не думать о Барбадосе, вы проведете там зиму.

Вы не должны беспокоиться о путях и средствах, чтобы добраться туда, потому что состояние сознания, что вы уже находитесь на Барбадосе, если оно занято вашим воображением, разработает средства, наиболее подходящие для реализации себя».

Человек живет, посвящая себя невидимым состояниям, слиянием своего воображения с тем, что он знает как нечто иное, чем он сам, и в этом союзе он переживает результаты этого слияния. Никто не может потерять то, что у него есть, кроме как отрешившись от состояния, в котором переживаемые вещи имеют свою естественную жизнь.

«Ты должен представить себя в состоянии исполненного желания», – сказал мне Абдулла, – „и заснуть, наблюдая мир с Барбадоса“.

Мир, который мы описываем с помощью наблюдений, должен быть таким, каким мы его описываем относительно себя.

Наше воображение связывает нас с желаемым состоянием.

Но мы должны умело использовать воображение, не как сторонний наблюдатель, думающий о конце, а как участник, думающий с точки зрения конца.

В воображении мы должны действительно быть там.

Если мы сделаем это, наш субъективный опыт будет реализован объективно.

«Это не просто фантазия», – говорил он, – „а истина, которую можно доказать на опыте“.

В его призыве войти в исполненное желание заключался секрет мышления от конца. Каждое состояние уже существует как «простая возможность», пока вы думаете о нем, но оно становится всепоглощающе реальным, когда вы думаете от него. Мыслить от конца – это путь Христа.

Я начал прямо там и тогда, направляя свои мысли за пределы чувств, за пределы того аспекта, которому соответствует мое нынешнее состояние, к ощущению того, что я уже нахожусь на Барбадосе и смотрю на мир с этой точки зрения».

Он подчеркивал важность состояния, в котором человек смотрит на мир, засыпая. Все пророки утверждают, что голос Бога человек слышит главным образом во сне.

В ту ночь и в течение нескольких последующих ночей я засыпал с мыслью, что нахожусь в доме своего отца на Барбадосе. Через месяц я получил письмо от брата, в котором он сообщал, что очень хочет, чтобы семья собралась вместе на Рождество, и просил меня воспользоваться прилагаемым билетом на пароход до Барбадоса. Я отплыл через два дня после получения письма от брата и провел прекрасную зиму на Барбадосе.

Этот опыт убедил меня в том, что человек может стать кем угодно, если сделает задуманное привычным и будет думать от конца.

Он также показал мне, что я больше не могу оправдывать себя, возлагая вину на мир внешних вещей, – что мое добро и мое зло не зависят ни от чего, кроме меня самого, – что все зависит от того, из какого состояния я смотрю на мир, какими предстают перед нами вещи.

Человек, свободный в своем выборе, действует из концепций, которые он свободно, хотя и не всегда мудро, выбирает. Все мыслимые состояния ждут нашего выбора и занятия, но никакое количество рационализации само по себе не даст нам состояния сознания, которое есть единственное, что стоит иметь.