– … – закричал он изо всех сил, но не услышал своего голоса.

Отчаяние, смешанное с внезапно проснувшимся, молниеносно овладевшим всем его существом гневом, подавило страх, который он испытывал несколько секунд назад. Пэйта начал выкрикивать слова, которые не слышал. Вода, ледяная, прожигающая тело до онемения, парализующая руки и ноги, заставляющая сходить с ума от ярости, вызванной абсолютной беспомощностью, поднялась до уровня груди! Он решил нырнуть в нее, чтобы избавиться от нескольких, все еще цепляющихся за его волосы беспомощно пищащих грызунов. Вдохнув воздуха, Пэйта осуществил задуманное, постаравшись пробыть под водой несколько секунд, в течение которых ему удалось сорвать с себя живую ношу. Вынырнув, он в панике начал бросаться от стены к стене, пытаясь сделать хотя бы что-то! Но тщетно! Выход был один – выкарабкаться оттуда, откуда не было пути наверх. Начало сводить челюсти, ведь строптивая стихия, твердо решив подчинить себе дерзкого человека, почти полностью поглотила его. В смятении Пэйта сделал глубокий вдох и оттолкнулся от основания колодца. После совершения небольшого прыжка он смог оказаться над поверхностью воды всего лишь на секунду, которой воспользовался для того, чтобы набрать воздуха в легкие. Опасаясь случайно не выдохнуть, Пэйта зажал нос пальцами и оказался погруженным в беспощадно-ледяную среду. Понимая, что конец близок, он, однако, продолжал барахтаться, чтобы, войдя в синергию со смертоносной средой, суметь подпрыгнуть еще раз. Бесконтрольное и нестерпимое желание сделать очередной вдох, вынудило его выдохнуть и… он втянул воду вместо воздуха, сразу же испытав то самое чувство, которое было столь чуждым и неестественным! Невыносимо непривычное ощущение мгновенного распространения парализующе холодной волны в голове повергло его в шок. Тело стало ватным и тяжелым. Руки и ноги больше не подчинялись ему. «Смерть… Я умру здесь…» – кольнуло в сердце стрелой невыносимого сожаления. Он потерял контроль и плавно опустился на дно колодца. Широко раскрыв глаза в инстинктивном желании запечатлеть в памяти то, что звало его там, наверху, где разум схватил и удержал последнее отображение мнимого солнечного света, Пэйта выпустил сознание на волю. Перед глазами запестрели яркими переливающимися перламутровыми оттенками крохотные рыбешки. Оторвавшись от всех знакомых эмоций, Пэйта перестал что-либо ощущать, погрузившись в атмосферу покоя, наполненного мягким, ласкающим слух, знакомым душе шепотом… Он обволакивал его ненастойчивой убежденностью, здесь, в темных водах древнего колодца, который наполнялся лишь раз в несколько десятков лет, в ночь, когда старая луна, прекратив жизненный цикл, исчезала, уступая место тонкому молодому полумесяцу… Странные незнакомые сочетания звуков, проникая в разум, постепенно становились различимыми и знакомыми… Пэйта зашевелил губами, повторяя их, поскольку внутренне ощущал необходимость в данном действии. И внезапно, совершенно неожиданно для себя, он почувствовал несколько сильных толчков в груди. Боль острая, беспощадная… Она изрезала его изнутри. Глаза горели! Начало казаться, что вот-вот, и голова от внутреннего давления разлетится на тысячи кусков. Вода забеспокоилась еще больше и, закружившись с бешеной скоростью, образовала своеобразную говорливую воронку. Гул, исходящий из самых глубин колодца, содержащий в себе дикий вой и непрерывный человеческий шепот, вернул Пэйта в реальность ужаса и борьбы за жизнь. Водоворот, вертя его в себе, поднимаясь все выше и выше, дойдя до краев колодца наконец, выбросил его наружу!..

Упав на влажный песок, Пэйта скрючился от невыносимой распирающей боли в теле. Вода, изливающаяся изо рта, ушей, носа, словно выворачивала его внутренности наизнанку. Он не мог дышать и только ловил ртом воздух. Тело его сотрясалось от нескончаемых судорог. Из воспаленных глаз текли жгучие слезы, которые еще больше прожигали их! Количество проглоченной им воды ничуть не убавлялось, сколько бы его организм не старался высвободить ее. Он корчился на земле, не умирая и не выживая, пребывая лишь в состоянии нестерпимых страданий. Наконец, после нескольких приступов рвоты Пэйта почувствовал облегчение в груди. Ему удалось сделать короткий вдох. Судороги в конечностях, приводящие к сводящему мышцы спазму, тоже постепенно ослабевали. Пэйта поднес руку к глазам и рефлекторно протер их от какой-то густой жидкости. Еле приоткрыв очи, он увидел кровь на пальцах. Глаза кровили, он понял это. Но ему уже было все равно, ведь боль постепенно отпускала его. Откинув руки и ноги, вздохнув полной грудью несколько раз, он взглянул на небо. Солнце только пробуждалось и тем самым распространяло светлую радость на все окружающее. Пэйта слабо улыбнулся, ведь радость начала согревать его. На свое же удивление он все еще жил!..

– Libera te ipsum Spiritus! – от измождения еле зашевелив губами, повторил он незнакомые сочетания звуков, которые нашептала ему вода…

– Нет, Ниол! Не думай даже! Я… Я не смогу провести там целую ночь! – возмущенно запротестовал подросток лет шестнадцати.

– Не сходи с ума, Пэйта! Ты что это, вздумал подставить меня?! Я должен выполнить этот уговор! Должен и все! – схватив его за локоть и отведя чуть в сторону, гневно выпалил ему в лицо парень лет двадцати с лишним. – Ты не смеешь перечить мне, щенок! Сделаешь то, что я скажу!

– Ниол, пожалуйста! – пытаясь высвободиться, взмолился подросток. – «Тот» день должен настать сегодня ночью! Об этом знает каждый в поселке! Я же могу умереть, Ниол!

– Брехня! Глупые бессмысленные разговоры! Этот колодец… – злобно усмехнулся парень, – да он высох, наверное, тысячу лет назад! Каждый год я слышу одни и те же слова от одних и тех же бездельников, что придет день, когда в него прибудет священная вода из подземных источников. Легенда, да и только!

– Не пойду! Я не обязан выполнять условие игры, которую проиграл ты, Ниол! – упрямо сжав губы, решительно заявил брату Пэйта. – Ты не сможешь вынудить меня! Не делай так, чтобы отец узнал об этом! Я сейчас же пойду и расскажу ему обо всех твоих проделках!

– Что?! – рассердился Ниол. – Ты смеешь угрожать мне?! Пэйта!.. Да ты бесчестный трус и больше никто! К тому же и стукач! Как ты можешь?! Не смей вмешивать отца во все это!

– Это я-то трус?! – возмущенно пожал плечами подросток. – Не ты ли проиграл Вабану в чанки? Как вообще можно было согласиться играть с ним? Ведь всем известно, что его отец Гиниу – лучший метатель копья в поселке! Он предугадывает место остановки диска с начала его движения! Сам тренирует сынка. Готовит его для выступлений в городе. Твой проигрыш был очевиден, Ниол! – негодовал Пэйта. – Отец вообще наказывал нам не связываться с семьей Гиниу! Как можно было забыть об этом? У них старый счет… Случилось что-то там давно… Между нашими семьями существует разлад, да такой серьезный, что нам даже не известна его причина! По-твоему, что скрывает старшее поколение? Почему мы не дружили с детьми Гиниу? Вабану и остальные тоже знают об этом и потому держатся подальше! – настойчиво продолжал он.

– А ты знаешь больше всех, верно?! Вабану давно провоцирует меня! Я… Я не мог поступить иначе! – раздраженно ответил Ниол. – Это уже превратилось во что-то, что являлось делом чести для меня. Он вызвал меня на бой, пойми! Что я мог ответить? Отказаться? Предстать посмешищем в глазах народа? Ради чего?!

– Ради чего?! Ради того, чтобы потренироваться и выиграть, Ниол! Ради победы точно стоило отказаться! – сердился Пэйта.

– Ты прав, прав… Согласен… Не стоило поддаваться на провокацию. Но что поделать? Сделанного уже не вернуть! – с сожалением в глазах проговорил Ниол.

– А зачем вы играли на меня, Ниол? – негодовал Пэйта. – Как это пришло тебе в голову? Именно накануне «Великого дня»!

– Да я и не думал играть на тебя, придурок малолетний! Это он, Вабану… Настоял на том, чтобы я в случае проигрыша заставил тебя выполнить это нелепое условие. И прекрати уже говорить про «Великий день»! Этого не было и не будет! Спроси у старших. Приходилось ли им быть свидетелями того, что колодец на протяжении их жизни хоть раз наполнялся водой? – проворчал парень.

Пэйта не отвечал. Потупив взгляд, он нервно теребил край рубашки.

– Ну же, братишка! – заметив, что еще немного, и подросток подчинится, решил немного смягчить тон голоса Ниол. – Ты же не позволишь того, чтобы кто-то в поселке считал твоего старшего брата бесчестным человеком, а тебя бы обзывал трусом. Разве не так, Пэйта?

Тот продолжал задумчиво молчать.

– Давай так, – осенило Ниола, – поступим умно. Я на глазах у всех спущу тебя в колодец. Посидишь там до наступления ночи, а я после того, как все разойдутся по домам, вернусь и вытащу тебя. Не придется тебе проводить там целую ночь, братишка.