Потому что всё пространство впереди, до самого горизонта, застилал Красный туман.

«Мне сесть?» – спросил Солярис.

Прежде чем ответить, я снова свесилась вниз и бегло осмотрела местность. Нас и Красный туман разделяло ещё минимум триста шагов – Солярис летел достаточно медленно, чтобы я успела принять решение. Мидир не соврал: туман и впрямь имел чётко выраженную границу. Она начиналась прямо перед многовековым можжевельником высотой со сторожевую башню, растущим на конце ухабистого тракта. Туман будто упирался в него, как в невидимое стекло. С другой стороны дерева притаилась группа солдат – хирд Мидира, бдящий за туманом, как за диким зверем. Их кожаные доспехи, бронзовые щиты и знамёна пестрели на фоне снега. Посреди дороги на подступах к деревне стояла пустая повозка, возле которой слонялась ещё пара воинов: очевидно, они перекрыли тракт, чтобы не дать случайным путникам или торговцам кануть в небытие.

– Не приземляйся, – наконец-то решила я, когда услышала ругань и проклятия хирда, задравшего головы, когда по земле растеклась, точно дёготь, огромная драконья тень. – Лети сразу к туману.

Солярис не ответил – только набрал высоту, чтобы подстраховаться. Его крылья снова заработали у меня за спиной. Верх-вниз. Взмах. Ещё взмах. Я чувствовала, как Сол напряжён, даже сильнее, чем обычно. Сейчас он напоминал стрелу, выпущенную из арбалета, – ни дюйма в сторону, только вперёд. Уже спустя минуту мы пересекли границу Красного тумана и оказались прямо над ним.

– Не дай лоскутам себя коснуться, – предупредила я, сглотнув мороз, от которого саднило в горле. Сверху туман действительно напоминал дым, тонкий и рассеивающийся, но загустевающий ближе к земле. Я не знала, что именно нужно для того, чтобы исчезнуть в нём, – просто дотронуться хотя бы до маленького завитка или же окунуться полностью, – поэтому на всякий случай поджала ноги.

«Я не тупой. Лучше за собой следи. И смотри в оба».

Так я и сделала: опять легла на спину Соляриса, чтобы свеситься вниз, и попыталась разглядеть под его брюхом хоть что-нибудь. Но увы: туман оказался слишком плотным и сквозь него не просвечивали даже крыши домов, которые, если верить моим познаниям в географии, должны были располагаться аккурат под нами. Никаких скотных дворов и уж тем более никаких людей – сплошь одна хмарь. Вблизи она казалась ещё краснее, прямо как выдержанное гранатовое вино, и пугала куда сильнее, нежели Рубиновый лес. Даже воздух вокруг тумана ощущался тяжелее, словно я вдыхала костровую гарь.

– Пузырёк! – вспомнила я и, расстегнув ворот, выудила оттуда матовую колбу, переданную Ллеу.

«Только не вздумай руки в туман совать!»

Я закатила глаза. И кто кого тут ещё считает тупым?

Сняв пузырёк с шеи, я откупорила зубами железную крышку и свесила его вниз за последние звенья цепочки. Её длина позволяла зачерпнуть туман, как половником, при этом не касаясь его, – похоже, Ллеу всё предусмотрел. Возможно, недаром мой отец полагается на него.

«Руби, что-то не так…»

Пузырёк позвякивал, раскачиваясь в воздухе, и я увидела, как внутри него скапливается туман, проникая через горлышко. Но едва он успел наполниться, как я заметила, что туман стал ближе… и лизнул цепочку в опасной близости от моих пальцев.

– Не опускайся, Солярис!

«Я и не опускаюсь!»

Уже спустя секунду следом за пузырьком с цепочкой в тумане утонула вся моя рука по запястье, и я поняла: Солярис действительно не опускался ниже – это туман поднялся к нам.

– Выше, Сол!

Мне не пришлось повторять дважды. Я едва успела сесть ровно и забросить пузырёк обратно под воротник, когда Солярис изогнулся и подорвался вверх, лихо набирая высоту. Дыхание спёрло от перепадов давления, и, вцепившись пальцами в костяные гребни, я скосила глаза вбок. Туман ничуть не отставал от нас, будто прилип к чешуйчатому хвосту Соляриса.

«Огонь мира! Он пытается поймать нас! Держись крепче, Руби!»

Я вжалась в спину Соляриса и мысленно воззвала к четырём богам, пусть и понимала, что всё бесполезно. Ещё несколько минут назад мы парили над уровнем деревьев, и там кончались владения тумана, но теперь, даже запрокинув голову, я не видела солнца и облаков – туман был почти повсюду. Как бы Солярис ни кружил и ни вилял, тот всегда оказывался впереди, будто предугадывал все его действия. Туман был не просто надоедливым и кровожадным – он был умным и быстрым. Умнее, чем какой-то там дикий зверь, и быстрее, чем моё собственное сердцебиение, отдающееся стуком в висках.

«Нет, нет, нет!»

Не прошло и минуты, как всё перед глазами застелила алая пелена. Всё-таки обогнав Соляриса, туман окончательно сомкнулся над нашими головами.

«Не могу лететь!»

Голос Соляриса надорвался в моей голове, а затем у меня заложило уши: точно так же резко, как только что Солярис устремился ввысь, он вдруг замер и камнем полетел вниз.

От страха я даже не смогла закричать. Только вцепилась ногтями в жёсткую чешую, раздирая пальцы, пригнулась и крепко зажмурилась, готовясь к удару. Это было совсем не похоже на моё первое и единственное падение пять лет назад: тогда я была почти без сознания от нехватки кислорода, а поблизости находилось Цветочное озеро, до которого Солярису удалось донести нас, чудом подцепив меня в воздухе. С тех пор длинные шрамы на рёбрах от драконьих когтей служили мне горьким напоминанием, что по-настоящему упасть с дракона можно лишь один раз в жизни.

Неужели этот раз всё-таки настал?

«Руби!»

Что-то толкнуло меня в грудь, заставив пальцы на костяных гребнях разжаться, и закрутило в воздухе колесом. На секунду разомкнув веки, я увидела белоснежный чешуйчатый хвост, растворившийся в тумане, – нас с Солярисом раскидало в разные стороны красного проклятия.

– Солярис!

Я не поняла, в какой момент достигла земли, и даже не запомнила удар об неё. Только боль волнами растекалась по телу от кончиков пальцев до макушки. Особенно сильно ныли колени, локти и правая щека, которой я проехалась по мелким камням. Однако мне хватило сил не только открыть глаза, но даже сесть. Лишь несколько раз внимательно осмотрев себя и проверив все кости с суставами, я окончательно поверила в это: никаких переломов и смертельных ран. Я была по-прежнему жива и, кажется, даже невредима, если не считать синяков, порванной одежды и разбитого виска, откуда по щеке и шее катилась кровь. Но разве…