— Это было днем? — спросил я.

— Да, разумеется. И еще я в будни работаю, так что это был выходной. — Он явно старался быть полезным.

— Мисс Коллинз действовала скрытно? Как будто пыталась что-то спрятать?

Он покачал головой.

— Нет, она помахала мне рукой, а потом мы немного поболтали.

— Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении? Может быть, вы почувствовали, что что-то не так?

Шелби понял, к чему я клоню.

— Нет, сэр. Она была очень милой. Она вообще очень хороший человек.

Дилан запротестовал, но Топор отклонил протест. Я закончил предположением:

— Мистер Шелби, если бы вы пытались спрятать нечто важное, вы стали бы делать это посреди бела дня в выходной, когда все соседи смотрят на вас?

Шелби сказал, что, конечно, никогда бы так не поступил, и я отпустил его. Я добился некоторого успеха, но Дилана, кажется, это совершенно не беспокоило — главным образом потому, что его следующим свидетелем был патологоанатом, доктор Тайлер Лэнсинг.

Доктор Лэнсинг был уже в возрасте и вскоре должен был выйти в отставку, которая завершила бы его вполне удачную карьеру. Он, без сомнения, провел в судах больше времени, чем я, и если в природе существовало такое чудо, как действительно невозмутимый свидетель, то он был именно таким.

Дилан попросил его представить свое заключение относительно времени смерти и того факта, что отрезанная голова и сожженное тело принадлежали одному и тому же лицу. Лэнсинг также упомянул и то, что убийца ударил сзади, а это означало, что Лори могла убить Дорси без предварительной борьбы, что в глазах присяжных выглядело довольно правдоподобно.

Любой присутствующий в суде при наличии головного мозга в рабочем состоянии знал, что показания Лэнсинга точны и достоверны, и присяжные, без сомнения, осудили бы любого, кто попытался бы заставить их поверить в обратное. И слава Богу, потому что у меня хватало ума не пытаться.

— Мистер Лэнсинг, — начал я, — вы утверждаете, что голова, извлеченная из земли прошлым вечером, была отделена от туловища приблизительно три месяца назад?

— Именно так, — кивнул он.

— Возможно ли было определить по лицу, что голова принадлежала Алексу Дорси?

— Да, возможно.

— Почему же разложение практически не затронуло лицо?

— Голова была герметично упакована в пластик, — сказал он.

— Она была завернута в пластиковый мешок?

— Нет, герметизация была проведена более тщательно. Это был толстый пластик, скрепленный и запаянный на кромках.

— Следовательно, целью этой герметизации было сохранение от разложения? Консервация головы?

Дилан выразил протест:

— Ваша честь, свидетель не может знать, каковы были мотивы убийцы.

— Принимается, — сказал Топор.

Я предпринял новую попытку:

— Известно ли вам, для чего еще может быть использован пластик, кроме как во избежание разложения?

Он пожал плечами.

— Он также предохраняет от загрязнения.

— И в результате голова сохранилась настолько, что лицо поддается опознанию?

— Да. Разумеется.

— Позвольте мне резюмировать ваши слова и скажите, прав ли я. Убийца обезглавил и сжег тело, в результате чего его опознание представляло определенные трудности. Затем убийца запаковал голову в герметичный пластиковый пакет, таким образом сохраняя ее от разложения, чтобы обеспечить опознание. Я правильно понимаю?

— Да.

— И после этого тело было оставлено в таком месте, которое не имело очевидной связи с подзащитной, но голова была помещена в такое место, которое было напрямую связано с ней?

Дилан запротестовал, заявив, что это выходит за рамки судебно-медицинской экспертизы. Топор принял протест, но я уже сказал то, что хотел. И, несмотря на протест, я вогнал последний гвоздь:

— Доктор Лэнсинг, насколько хорошо вы знали мисс Коллинз, когда она служила в полиции?

— Я бы сказал, довольно хорошо.

— Она казалась вам хорошим полицейским? Неглупым человеком?

Он кивнул.

— В том, что касалось нашей совместной работы, да.

— Если допустить, что она обладает нормальным здравым смыслом и хорошим знанием методов полицейского расследования, не считаете ли вы, что версия обвинения ошибочна, поскольку действовать в соответствии с ней мог только человек глупый и склонный к самоистреблению?

— Протестую, ваша честь! — заявил Дилан, но Топор перебил:

— Свидетель может отвечать.

— Да, так может показаться. Но, с другой стороны, хотя это и не входит в мою компетенцию, я могу сказать, что есть люди, которые совершают преступления, желая при этом быть пойманными и понести наказание.

— Хорошо, — сказал я. — Мы пришли к одному и тому же выводу.

— В самом деле? — удивился он.

— Да. Мы пришли к выводу, что кто бы ни совершил это преступление, он хотел, чтобы Лори Коллинз была схвачена и наказана.