Нам доставили пока лишь малую часть тех документов, которые в дальнейшем будут приобщены к делу. Однако достаточно было прочесть первый документ и вспомнить о том, что это только начало, чтобы жизнь превратилась в кошмарный сон.

Первая коробка документов содержала технические выкладки. А поскольку я по природе своей человек, далекий от техники, то пришлось потратить немало времени, чтобы разобраться, что к чему. Если в двух словах, то речь шла о месте нахождения сотового телефона в момент, когда на него был получен звонок, сделанный с телефона-автомата. Все эти технические выкладки были призваны не оставить камня на камне от версии событий, изложенной Куммингзом. Получалось, что на момент звонка в ту ночь Дэниел находился от парка вовсе не в пятидесяти минутах езды, как он утверждал, а гораздо ближе. Более того, в той самой телефонной будке, откуда якобы ему звонил убийца, были обнаружены отпечатки пальцев самого Дэниела. Складывалось впечатление, что Дэниел звонил сам себе, и вся эта история со звонком маньяка была выдумана от начала и до конца.

Уже располагая этим доказательством, полиция получила ордер на обыск и, пока Дэниел находился в больнице, его дом и машину тщательно обыскали. В багажнике была обнаружена одежда Линды Падилла, а также шарф, которым жертва, судя по всему, и была задушена. Причем в этот шарф были завернуты отрезанные кисти ее рук.

Но и это еще не все. Три других шарфа, испачканные кровью, но, к счастью, без отрезанных рук, были найдены спрятанными у Дэниела дома, в туалете. Результаты экспертизы обнаруженных на них следов крови пока еще не готовы. Но лично я готов был держать пари, что ответ экспертов будет положительным.

Когда мы с Кевином и Лори дочитали документы до конца, в кабинете повисла такая жуткая тишина, что, казалось, мы слышим, как стекают капли крови с отрезанных рук. Лори первая нарушила молчание:

— Все это ужасно.

Кевин промолчал, а значит, полностью разделял высказанное мнение. Я же, будучи лидером стороны защиты, счел необходимым дать более позитивную оценку.

— Ну, что ж, такова точка зрения стороны обвинения. — Это было лучшее, что я мог придумать.

— А у тебя есть иная точка зрения?

— Пока нет, — сказал я. — Но я намерен ее выработать.

Лица моих друзей не свидетельствовали о бурном энтузиазме, скорее наоборот — они выражали вселенский ужас.

— Решайте, друзья, сами, — предложил я. — Если вы захотите выйти из игры, я на вас не обижусь.

— А ты остаешься? — уточнила Лори.

Я кивнул. То был не энергичный, исполненный энтузиазма кивок. Скорее это было похоже на то, что моя шея сначала безвольно ослабла, а потом с большим трудом вернула голову на место. Тем не менее выбор был сделан: я дал понять, что по-прежнему занимаюсь этим делом, причем исключительно ради Винса.

— В нашей практике уже были случаи, когда дело поначалу выглядело совсем плохо, — заметил Кевин. — Короче, я тоже остаюсь.

Мы оба посмотрели на Лори. Она прекрасно поняла, что Кевин намекал именно на ее «дело», когда против нее свидетельствовали чудовищные улики, но нам удалось их опровергнуть. С другой стороны, насколько я знал Лори, сама мысль о том, что придется помогать серийному убийце, приводила ее в ужас.

— Хорошо, — выдавила она наконец. — Я тоже остаюсь.

Я был несказанно рад, что мы по-прежнему вместе.

— А теперь давайте-ка попробуем это дело на зуб, — предложил я.

Спустя еще почти два часа коллективных умственных усилий я взялся в двух словах сформулировать стратегию, выработанную нами сообща. Выглядела она, прямо скажем, довольно хило, но это было все-таки лучше, чем ничего.

— Итак, одно из двух: либо Дэниел виновен, либо кто-то пытается его подставить. Поскольку первое предположение нас не устраивает, мы будем исходить из второго и придерживаться версии о существовании неизвестного злодея. Все, что нам нужно, это вычислить, кто он такой, и узнать, почему он пытается свалить вину именно на Дэниела.

Кевин, похоже, был не вполне согласен с моей формулировкой, что лишний раз доказывало, насколько он умен.

— Складывается впечатление, что мы ищем человека, который поймал первых попавшихся женщин, убил их и отрезал руки. Иными словами, какого-то психа.

Я понимал, куда он клонит, мне и самому не давала покоя эта мысль.

— …А псих навряд ли способен придумать и осуществить столь хитроумное преступление.

Лори, соглашаясь, кивнула:

— В противном случае, жертвы не были выбраны наугад.

Проблема заключалась в том, что у нас не было ни единого предположения, что общего могло быть у четырех погибших женщин. Юная медсестра, труженица панели, скромная старушка и кандидат в губернаторы. Было практически невозможно предположить, что этих женщин при жизни хоть что-то связывало. Но именно эту связь нам и надо было обнаружить в первую очередь.

Мы пришли к выводу, что сначала следует изучить каждое убийство в отдельности. Если мы сумеем доказать невиновность своего клиента хотя бы по одному из эпизодов, то таким образом снимем с него и все остальные подозрения. Мы старательно избегали разговора на одну щекотливую тему, а именно: если убийства на этом прекратятся, люди окончательно утвердятся в мысли, что Дэниел виновен. Иными словами, для того, чтобы выиграть дело, нам нужно, чтобы еще кого-нибудь жестоко задушили.