Когда я приехал на аэродром, Пит только что приземлился. Уже через пятнадцать минут все фотографии были распроданы, и он сидел в моей машине. Для того чтобы попасть на стадион, мне пришлось приобрести у «добрых людей» два билета по восемьсот долларов. А потом еще купить и вручить своему спутнику по банке пива в каждую руку.

С первых же минут этот матч превратился в настоящее стихийное бедствие. А к исходу первой половины игры наши «Ники» проигрывали со счетом шестнадцать — ноль, так что можно сказать, я заплатил по сотне долларов за каждое проигранное очко.

— Давай лучше поговорим о деле, — предложил я.

— Что, прямо сейчас?! Прямо на стадионе? — возмутился он. — Старик, не порти мне удовольствие от игры. Мы сможем потом пойти в «Чарли» и разговаривать там, сколько душа пожелает.

— А я думал, что «Чарли» тебе надоел.

— Так оно и есть. Но я сумею побороть в себе это чувство.

К концу третьей четверти игры счет дошел до двадцати семи очков не в пользу «наших». К счастью, примерно тогда же болельщикам перестали продавать пиво, и только благодаря этому мне удалось вытащить Пита со стадиона.

В машине на обратном пути я предпринял очередную попытку поговорить о деле. Мне вовсе не улыбалась перспектива превратить рабочую встречу с Питом в романтическое свидание при луне.

— Тебе известно что-либо о человеке по имени Томми Лэсситер?

Пит внезапно насторожился и замер. Впрочем, это неудивительно, если учесть, сколько пива попало к нему в желудок.

— А почему ты спрашиваешь?

— Он убил Линду Падилла.

Пит замотал головой.

— Лэсситер — наемный убийца, профессионал. Он не может быть серийным убийцей.

— Пит, это не пустые домыслы. Я знаю, о чем говорю.

— Так возьми же свое знание, покажи его присяжным и выиграй этот процесс.

— В том-то и дело, что мне нечего показать присяжным.

— Расскажи мне все, что тебе известно, — сказал Пит.

— Мне удалось поговорить с одним заключенным. Он сказал, что это Лэсситер организовал убийство Рэнди Клеменса.

— Тебе удалось найти человека, который осмелился настучать на Лэсситера? — В голосе Пита сквозило явное недоверие.

— Это удалось Маркусу.

Пит был знаком с Маркусом, поэтому никаких дополнительных объяснений от меня не потребовалось.

— Так о чем ты хотел меня попросить?

— Чтобы ты помог мне его поймать.

Пит расхохотался, и это была совсем не та реакция, на которую я рассчитывал.

— Останови машину и подожди здесь минуточку. Сейчас я его тебе поймаю.

— Я не шучу, Пит. Этот человек убил уйму народа. По-моему, самое время его остановить.

Пит постарался взять себя в руки, и его смех перешел в сосредоточенное сопение.

— Ты думаешь, он где-то на нашей территории?

— Не уверен, но думаю, что так. Я точно знаю, что он был здесь в то время, когда погибли эти женщины.

— Пойми, Энди, скорее всего он давно уже свалил. У тебя нет никаких доказательств его причастности к убийствам. Так чего же ты хочешь от полицейского, который может действовать только в пределах штата?

— Наверняка за ним числятся и другие преступления.

— Разумеется.

— Предположим, до тебя дошла информация о том, что его видели в наших краях. Это достаточный повод, чтобы объявить его в национальный розыск, или как там у вас это принято?

— Ты хочешь, чтобы я обратился с этим ходатайством к своему начальству?

Я кивнул.

— Скажи им, что ты получил эту информацию из надежного источника. Попроси сделать так, чтобы каждый коп в этом штате имел перед глазами фотографию Лэсситера. Кстати, я тоже хотел бы получить его портрет.

— Даже не знаю, что сказать, Энди…

— Согласись, Пит, вы ведь ничего не теряете. В худшем случае вам опять не удастся его поймать.

— Ладно, будь по-твоему.

Посчитав свою миссию выполненной, я развернул машину и, вместо того чтобы везти Пита в «Чарли», отвез его домой.

Когда я сам добрался до дома, Лори была уже в постели.

— Привет, — пробормотала она сонным голосом. — Как дела?

— Он пообещал сделать все, что от него зависит.

— Ну и отлично, — она улыбнулась. — Ложись спать.

Я начал раздеваться.

— Да, совсем забыл тебе сказать. Синди выходит замуж.

— Рада за нее.

Лори пыталась поддержать разговор, хотя было ясно, что ей гораздо больше хочется спать, чем беседовать.

— Она сказала, что женщина не может обмануть свое сердце.