Чужая культура, как это ни парадоксально, де Вилшера никогда не интересовала сама по себе. Вот вытащить из нагромождения традиций, привычек и прочего рациональное зерно, узнать чего полезное или изучить то, что пригодится в будущем — другое дело. Например, запомнить некоторые специфические моменты в одежде, манере держаться и прочем, чтобы сойти за своего. Вот сейчас, благодаря шляпе и рубахе с вышитыми знаками рода, живущего на противоположной стороне горной гряды, разведчик чувствовал себя среди горцев абсолютно комфортно.

К замаскированному шпиону никто не лез с расспросами — свой же, а если интересовался, зачем он так далеко забрался, достаточно было начать глухо ругать маловеров и низинников, устроивших дух Грома знает что в городе, куда он так долго вёл свою дорогую племенную отару. Которую несколько лет собирал, а теперь на мясо ведёт! И всё, дальше интерес “соплеменников” угасал совсем — кому чужие беды нужны? Вот только теперь этот специфический подход едва ли не впервые вышел ему боком.

В первые годы путешествий, тогда ещё самостоятельных, а не за казённый счёт, Антуан каждый раз шёл в неизвестность с широко открытыми глазами. Опыт копился, и в какой-то момент позволил научиться будущему главе аналитического отдела Королевской Службы Тайн неплохо так заранее выяснять информацию, что и где его будет ждать. Хотя бы примерно. Без сюрпризов, конечно, не обходилось, но давно, очень давно не случалось, чтобы он вообще не мог составить представления о творящемся в месте назначения. Корали у той стороны горного ущелья, там же жилища пастухов и несколько боен, где большая часть скота разделывается на мясо и шкуры. Лес вокруг, возможно, с ручными волками. И всё!

Причём не сказать, чтобы косвенной информации совсем не хватало. Вот только… анализ её на выходе давал какую-то мистику. Де Вилшер повидал много чего странного за свои годы, и понял одно: за любыми слухами, мифами, мистикой и церковными чудесами лежит на самом деле что-то строго материальное и вполне объяснимое. Либо потом перевранное слухами до неузнаваемости, либо за магию и волю божью пытались выдать что-то в корыстных целях. Ни то, ни другое путём элементарной логической проверки не билось с происходящем в долине, лежащей за двумя ближайшими горными пиками.

Первым пришлось отбросить предположение попутчиков о “супер-ритуале” — хотя бы просто потому, что иначе волхвы сами резали бы овец на жертвенниках, всех. С другой стороны, версия о том, что в лесах долины расквартирована армия или хотя бы несколько полков, тоже не выдерживала критики. Потому что, во-первых, столько людей просто негде было взять, не породив резонанс по всей стране, а во-вторых, люди не могут есть одно мясо. Скорее уж наоборот, мясо бойцам будет доставаться далеко не каждый день. А тут…

День и ночь внимательно наблюдая за единственной дорогой к культово-военному объекту, Антуан смог поверхностно оценить профиль грузоперевозок. Так вот, тележного трафика даже на крупы и зерно не хватало — а ведь современной армии нужны ещё и боеприпасы, и снаряжение, включая форменную одежду, бельё… да много чего ещё. Если, конечно, волхвы не собирались собрать князю армию волков. Им-то одежда действительно не нужна, как и каша с хлебом. Вот только…

Зверь, особенно крупный хищник — на первый взгляд, живая машина для убийства! Но только на первый взгляд. Недаром ещё во времена рассвета Священной Империи её легионы начисто избавились от боевых слонов и боевых собак. Потому что, как на поверку выяснилось, пугают и живые крепости, и безумные собаки-людоеды только иррегуляров, а вот мало-мальски обученный и снаряжённый противник с лёгкостью отбивается что от тех, что от других. Разум, приложенный к копью и щиту, оказался куда более сильным оружием, чем когти, зубы и инстинкты. И это тогда. А сейчас что может зверь, даже специально обученный, против современного пехотинца?

По роду своей деятельности де Вилшер кое-что знал о попытках использовать животных как живое оружие. Точнее, живые средства доставки боезарядов. В Галлии на приём к самому военному министру смогли пролезть двое чудиков-дворян, утверждающих, что смогут натренировать голубей при помощи специального небольшого контейнера на лапах поджигать пороховые склады, а собак — соответственно, взрывать оказавшиеся в руках врага мосты.

Самое плохое, министр им поверил, а сам Антуан про инициативу узнал с некоторым опозданием. На безмозглых пернатых разведчику было, в общем-то, плевать, а вот к собакам у него отношение сложилось особое. Потому голубятня и псарня живодёров (как ещё этих психов назвать?) в скором времени подверглась беспристрастной проверке… и, в общем-то, делать больше ничего и не пришлось.

Выяснилось, что голуби не отличают склад от другого строения, не говоря уже о том, чтобы жечь только вражеские объекты. Причём из-за мизерной грузоподъёмности “зажигалки” таких птиц могли взять в лучшем случае соломенную крышу — а вот с черепицей возгорание уже не происходило, но “одноразовая” птица всё равно умирала. Или умирала, сев на ветку дерева, устав лететь — горючая смесь в контейнере инициировалась от касания.

С собаками пара придурков, выбивших себе армейский бюджет, зашла подальше. Чуть-чуть. Псы даже чуть больше, чем в половине случаев находили мосты — вот только подобраться под место, уязвимое для носимого ими объёма взрывчатки, уже обычно не могли. Да и само это место найти тоже не могли. Ну и самое главное: несколько месяцев дрессуры также шли коту под хвост в любом случае — взрывчатка детонировала по таймеру прямо на животном.