— Здравствуйте, — говорит она.

— Добрый вечер. Санина. На плановый приём по беременности, — на последнем слове я делаю голос тише, слово боюсь, что о моем положении услышат все, кому не лень.

Медсестра добродушно улыбается.

— А, точно. Вы, наверное, пациентка Елены Анатольевны, — девушка, которая к тому же оказывается симпатичной, особенно, когда улыбается, хлопает себе по лбу. — Я совсем забыла, что сегодня Максим Александрович на подхвате.

При упоминании моего любимого мужчины, я тоже улыбаюсь, но волнение никуда не пропадает. Наоборот, я еще больше начинаю нервничать.

— Вы посидите, пожалуйста, доктор сейчас освободится, и я вас приглашу, — говорит медсестра.

— Ух. У меня есть еще пару минуток? — мнусь на месте. Девушка снова хмурит брови. — Мне нужно в уборную, — опять понижаю тон голоса. И медсестра кивает.

— Прямо по коридору. Не задерживайтесь, пожалуйста, — мило одаривает едва уловимой улыбкой и скрывается вновь в кабинете.

Я сразу бегу по направлению в уборную, не по нужде, а чтобы умыться и слегка прийти в себя.

Да что ж такое! Тати! А ну-ка соберись!

К счастью, в уборной никого не оказалось. Я подлетела к раковине и включила прохладную воду. Смотрю на себя в зеркало, и глазам не верю, что это я.

— Я должна прямо сейчас собрать себя в руки и пойти на приём, — проговариваю каждое слово с особенной интонацией, чтоб смысл дошёл до моего воспаленного мозга.

Умываюсь.

И слава богу, что вода не превращается в пар от того, как сильно горит огнём моё тело и лицо.

Всё! Пора.

Лучше сейчас, чем оттягивать до последнего.

Снова оказываюсь у дверей в кабинет Максима. Стучу.

— Заходите, — слышу голос моего любимого доктора.

Не вхожу в кабинет, а втекаю.

— Здравствуйте, Максим Александрович, — не своим голосом говорю, и тогда он встречается взглядом со мной. Сначала широко улыбается, не ожидал увидеть меня. Потом берёт себя в руки, словно вспоминает, что он на рабочем месте. И, конечно, мы не одни. Затем медсестра передает ему мою карту. Ох… ох, мамочки…

Я же послушно присела напротив него. Дрожу, как осиновый лист. При его внимательном взгляде, блуждающем по результатам анализов, замечаю, что Максим становится сам не своим. И всё-таки, он профессионал.

— Надежда, — Максим обращается к своей помощнице, — я забыл взять с собой из ординаторской другие истории наших пациентов. Будьте добры, сходите за ними.

— Хорошо, Максим Александрович, — с трепетом произносит Надежда.

Ещё бы... Такой мужчина ведь!

Я понимаю, что мой любимый доктор намеренно выпроводил свою помощницу, чтобы мы остались наедине. Затем раздаётся его голос, обращённый ко мне:

— Тати, проходи. Сейчас проведу осмотр, — говорит Максим Дуров, не поднимая своих глаз на меня.

Я киваю и послушно захожу в процедурную, снимаю джинсы и трусики и аккуратно кладу их на стул. Залезаю на гинекологическое кресло. Ух. Меня всю трясёт.

Входит Максим. Выражение лица непробиваемое. Он – врач акушер-гинеколог. Лучший в своём деле. А еще... Ещё я, кажется, втрескалась в него... Окончательно и бесповоротно. Волнуюсь до чертиков. Всю трясёт, и это никак не скрыть.

Максим замечает мое состояние, но профессионально держит дистанцию.

Я неотрывно смотрю на него, боюсь пропустить любое его слово.

Спустя пять минут осмотра, он сообщает:

—...так, Тати, ну я тебя поздравляю, — мы, наконец, встречаемся взглядами. — Ты беременна. Срок около 7-8 недель.

— Знаю, — шепчу, и Максим, приподняв брови, удивляется. Набрав воздуха в лёгкие, я добавляю: — И я тебя тоже поздравляю.

Секунда. Мгновение. Или, все-таки, вечность?!

Я ощущаю, как внутри меня начинает нарастать паника.

Максим молчит.

Он шокирован? Или не рад новости?

Что делать?

Я все еще на этом чёртовом кресле полулежу во всей красе.

Максим у меня фактически между ног.

Кажется, я даже не дышу.

Мы смотрим друг другу в глаза. И тут мое сердце пробивает такой удар. Ударище! Потому что Максим без единого слова приближается еще ближе, кладёт обе руки на мои бёдра и наклоняется к животу.

— Привет, мой малыш, — шепчет так тихо, но я слышу, и целует поверх, опаляя мою разгоряченную кожу своим дыханием. А потом вновь глядит на меня исподлобья и коварно ухмыляется. — Вот это сюрприз.

— Максим..., — улыбаясь, я едва ли могу произнести его имя. Мое горло саднит от непролитых слез радости.