Как только начнутся революционные войны, Англия и Австрия начнут судорожно искать союзников. А кроме Пруссии с Россией им некуда обратиться. И мы постараемся выбить себе немалые преференции во время торгов. Думаю, Фридрих Вильгельм, который сменит старого Фрица, будет настаивать на поглощении некоторых немецких княжеств. Моё условие будет простым — не вмешиваться в войну с Портой и будущий мирный договор. Хватит нам дипломатов-посредников, не соблюдающих договорённостей. Именно через десять лет настанет время Константинополя и проливов. Другой вопрос — доживу ли я до этого момента. Что меня особо не волнует, пусть войну выигрывает Саша.

— Нынешняя заварушка в американских колониях только начало. В Европе накопилось немало противоречий, которые выльются в очередной конфликт, и он будет масштабнее, нежели Семилетняя война. Война затронет весь континент и продлится лет десять, если не больше. Россия же просто обязана воспользоваться ситуацией и решить вопрос с Портой, уже при полном одобрении одного из альянсов. Я пока не знаю, на чьей стороне мы будем воевать. Но в обоих случаях, поддержка главного европейского игрока станет нашим подспорьем. Если мы заключим союз с Францией, то под шумок можно уничтожить не только османов, но и австрийцев. Но потенциальный альянс с Англией принесёт нам немало выгоды. Ведь её флот станет помогать союзникам. Понятно, что потом нас предадут, попытаются обмануть и переиграть всё обратно. Только проливы мы уже не вернём. Плевать на греков, славян, православное братство и прочую чушь. Для империи жизненно необходимо захватить и удержать Мраморное море с побережьем. И тогда начнутся совершенно иные расклады, которые невозможно предугадать даже частично. Главное — усиливать армию и экономику. В новом противостоянии нам придётся полагаться больше на собственные силы.

Теперь уже Шешковский замолчал, теребя серебряную пуговицу своего камзола. Я и не припомню его таким отстранённым и задумчивым. Куда делся вечно ироничный и собранный вельможа, наводивший ужас на аристократию?

Между тем нам подали жареное мясо, а значит, пора сделать перерыв. Урчание в желудке подтвердило верность моих мыслей. Некоторое время мы насыщались, прекратив разговоры, разве что хвалили повара. Затем уже за новой бутылочкой вина продолжили беседу.

— Поэтому они никогда не успокоятся, — тихо произнёс генерал-губернатор, — Если уж мне с трудом удаётся принимать Ваше Величество, таким как есть. То, чего требовать от нашей знати? Ведь вы просто другой. Нет, не чуждый. Именно что иной. Даже Пётр Великий был более понятен, хотя и ворвался в их уютный мирок будто смерч.

О чём речь, понятно. Я давно не обращаю внимания на удивление и недоумение окружения. Они считают меня гением либо блаженным, способным видеть недоступное для других людей. Ещё и мои рассуждения, являющиеся обыкновенным анализом, продолжат вгонять соратников в ступор. Мало кто способен выдавать столь подробное описание сложившейся ситуации. Разве что фон Мозен освоил новый метод. Коли друзья в смущении, то чего ждать от врагов?

Кстати, в конце прошлого и начале этого года, экспедиция с жандармерией раскрыли сразу два заговора. Вроде надо радоваться такому успеху. Но я чувствую некую недосказанность. Чему гордиться, если удалось прихлопнуть два тайных общества, созданных уволенными со службы офицерами и чиновниками? Ясно, что более сильные враги так просто не раскроются. А они есть, и мне даже известны некоторые имена.

— Мне не понять, что ещё нужно старым родам. Большая часть её представителей отнюдь не дураки. Они прекрасно понимают опасность ослабления власти монарха. Есть хороший пример в лице Польши, чья армия сто лет назад спасла Австрию и Европу от османского нашествия. А ныне даже коронные польские земли захвачены пруссаками и теми же австрийцами. Надо было просто разрушить централизованную власть, чтобы рухнула мощная держава. Мы не поляки и сделали выводы из Смутного времени. Но как понять стремление аристократии свергнуть меня с трона? Ведь это сразу приведёт к огромным потерям, в том числе экономическим. Два года назад я так выкрутил руки Англии, что дело чуть не дошло до полного разрыва отношений, — ухмыляюсь, вспоминая переговоры и истерики английского посла, — Только островитяне подписали невыгодный торговый договор на семь лет и вынуждены покупать наши товары в два-три раза дороже. Именно крупнейшие помещики, коими являются наши аристократы, стали получать гораздо больше прибыли благодаря этому соглашению. Понятно, что казна не прогадала, но ведь доходы богатейшей части дворянства значительно выросли. Да и от раздела Речи Посполитой многие из них существенно увеличили свои владения. Ещё, я их чуть ли не насильно заставил вкладываться в новые заводы и прииски. И снова недовольные оказались в плюсе. Так чего им ещё нужно?

— Они привыкли жить в понятном мире, когда между старыми родами распределялись важные должности и власть в стране. Было время, когда при Петре Великом аристократию потеснили немцы и выдвиженцы из незнатных родов. Но со временем новички влились в ряды аристократии и теперь действуют сообща. Вы же ломаете сложившиеся расклады, — Шешковский уже говорил прежним тоном, — Во главе правительства стоит ваш верный пёс Бекетов, а все деньги империи находятся под надзором излишне честного немца, более похожего на механическую куклу, а не человека. И оба главных чиновника империи весьма худого рода, что раздражает публику. Далее тоже сложно. Чтобы попасть в гвардию, надо отслужить несколько лет и желательно проявить себя на войне либо каким-то дельным предложением. Ранее же в неё записывали младенцев, которые в восемнадцать лет становились капитанами, а в двадцать пять — генералами. То же самое касается армии — экзаменационная система заставляет отпрысков знатных родов соперничать за места с обычными дворянами, которых больше, и они голодные до чинов. Ведь от этого зависит будущая пенсия, размер земельного участка и устройство в земство. О чём представители старых родов могут не беспокоиться. Такая же история с государственной службой. Вы лишили аристократию привилегий, и она вынуждена бороться за лучшие места наравне с незнатными фамилиями. Более или менее умные люди давно поняли, что лет через тридцать, нынешнюю знать вытеснят из политики и экономики. Поэтому она начала шевелиться.

Некоторое время мы молчали, наслаждаясь ветерком и прекрасными видами. Слова Шешковского не стали для меня откровением. Не сказать, что я осознанно лишал аристократию привилегий и власти. Просто ситуация в Европе развивается таким образом, что при прежнем устройстве, Россия начала отставать. Благодаря моей политике мы не догнали ведущие страны. Но разрыв сокращается, а текущая война ещё и дала мощный толчок отечественной промышленности. Весомая часть ресурсов Англии, Франции и Испании брошена на обеспечение армии с флотом. Заодно от приватиров и пиратов сильно пострадала заокеанская торговля. Что подняло стоимость фрахта и сделало невыгодным возить многие вещи в наши гавани. Те же голландцы сейчас хорошо наживаются, поставляя колониальные товары Парижу и Лондону. Да и мы неплохо зарабатываем на продаже рыбы и продовольствия, не считая обычных товаров. Ещё и русские корабли перестали трогать, когда по моему настоянию была принята Декларация о вооружённом нейтралитете[1].

Англичане вначале начали откровенно гадить, наплевав на договорённости. Но быстро поняли, что приобрели врагов в лице сразу нескольких стран, откуда они везут сырьё для флота. В итоге, датские, голландские, русские, прусские, шведские и австрийские корабли никто не трогает. Только это ненадолго. Голландию точно втянут в войну, что выгодно России. Мы увеличим поставки своих товаров, заодно морские державы перестанут коситься на наш флот, который сейчас усиленно строится.

— А ещё к вам сложно подступиться, — продолжи Степан Иванович, — Девку не подложишь, ведь вы не изменяете супруге. Фаворитов и прочих любимчиков у вас сроду не было. Что сразу отсекает людей от кормушки и возможности влияния. Но вы пошли дальше.