Утром, открыв глаза и вернувшись в настоящую реальность, я то ли во сне, то ли в видениях отчётливо «видел» этот манускрипт с таинственным рецептом изготовления чудо-красок. Нервничая от того, что могу что-то упустить из пригрезившегося текста, боясь что-либо запамятовать, волнуясь и торопясь, я отыскал ручку и блокнот, благо у художника они почти всегда под рукой.

Невесть откуда я понимал этот диковинный язык, на котором были изложены формулы и описание рецепта алхимика и монаха Сергиуса. Лихорадочно прикрывая глаза, я вспоминал, как бы читая текст, что именно было написано на незнакомом доселе языке. На удивление, мне было понятно почти всё, за исключением некоторых специфических терминов, не то по алхимии, не то по древней философии.

Неважно! С неистовым упорством и, пока, непонятно зачем, я записывал и записывал всё, что мне тогда грезилось, как будто бы кто-то невидимый нашептывал мне слова, звуки, фразы, формулы и странные названия, кажется, химических соединений. Главное – записать, разбираться в деталях буду потом и с чьей-либо помощью.

– Всё! Записал всё! – с гулким выдохом вырвалось у меня!

Просматривая текст, я с удивлением убеждался в том, что всё записанное соответствовало тому, что пригрезилось мне в видении. Стройность, последовательность и логика записанного вселяли в меня уверенность, что ли, в правильности воспроизведенного манускрипта брата Сергиуса. Не веря своим глазам, я снова и снова всматривался в завораживающий меня текст с рисунками, формулами и пояснениями.

Конечно же, не исключено, а, скорее всего, так оно и было на самом деле, записи я сделал с неточностями, недочётами или даже ошибками. Но, наитие подсказывало мне, что как будто бы я всё знал заранее, как будто бы я всё это уже предвидел и, как будто бы кто-то невидимый руководил мной и моими эмоциями, куда-то направляя и меня, и мои действия.

Позавтракав в гостиничном кафе, мы с Данилой решили не спеша отправиться в Эрмитаж – один из крупнейших художественных музеев Мира.

Со своими откровениями о произошедшем сегодня утром, я решил повременить, по крайней мере, до вечера. Мне надо было ещё самому разобраться во всём произошедшем.

Смеркается. Уже рано холодает. По вершинам огромных сосен, вдоль склонов гор величаво растекся красочно багровый закат. Запоздалый путник в чёрном капюшоне, верхом на коне устало и пристально осматривал с высокой сопки, поросшей вековыми соснами, окрестность в её низовьях. Солнце как будто спешило скрыться за холмами, что бы уступить своё господство власти ночи.

Оно предъявляло свои права еще и еще на несколько минут своего царствования, как будто давая шанс запоздалым путникам найти свой укромный приют. Вдали, засыпающее солнце ярко отблёскивало на глади, петляющей между гор, полноводной и бурной реки Тарн с живописными скалистыми берегами, притока реки Гаронны в Пиренеях на Юге Франции.

– Добраться бы до монастыря засветло, – навязчивая мысль тревожно пульсировала в голове уставшего всадника, – на дорогах сейчас неспокойно, а поручение было уж очень ответственное.

Вдали еле просматривалась конечная цель таинственного путника – древний монастырь Сен-Пьер де Муассак, который насчитывал многие годы со дня своего основания. И в этих последних лучах солнца путеводной звездой сиял старинный каменный монастырь, окруженный высокой и надёжной оградой.

Аббатство Сен-Пьер де Муассак – Abbaye Saint-Pierre de Moissac, старинное бенедиктинское аббатство, крупный духовный и культурный центр, который стал к XII веку самым значительным монастырским центром Юго-Востока Франции.

Аббатство было основано самим Хлодвигом, королём франков, лично, на следующий день после победы, одержанной им здесь над Вестготами в 506 году. Франкский король, дав святую клятву построить монастырь в случае своей победы, метнул с вершины холма свое копье, чтобы отметить точное место, где будет возвышаться «аббатство тысячи монахов», в память о тысяче его воинов, погибших в бою. Хлодвигу было видение во время вдохновленного Богом сна, в котором Святой Петр встретился с ним – отсюда и название аббатства.

Настоятелем в монастыре был Аббат Оже II де Дюрфор де Дюра – Auger II de Durfort de Duras (1306–1335 гг.) – добрейший и очень сердобольный человек в уже достойном возрасте. Он был любим и уважаем всей округой и далеко за её пределами.

Именно в тот самый момент, когда день безуспешно боролся с ночью и, наконец, уступив ей, под покровом звёздного холодного ноябрьского неба, по дороге, ведущей в монастырь, появился всадник. Путник, по всей видимости, гонец властного вельможи, стремился к монастырю, нещадно загоняя своего коня.

Через мгновенье посланец в чёрном капюшоне осадил своего скакуна перед коваными воротами монастыря и, тяжело дыша, грозно, громко и с размаху забарабанил в них. Безуспешно. Никто долго не подходил.

– Где же привратник, почему не открывает? – громко рявкнул всадник.

Наконец ворота заскрипели и слегка приоткрылись. В образовавшуюся щель робко просунулась стриженая голова монаха-привратника.

– Письмо настоятелю от самого папы Климента! – грозно прошипел гонец и сунул монаху папский перстень. – Лично и срочно!