Я вернул пистолет обратно в кобуру и поставил на предохранитель. Короткий кивок, и вот я уже снова иду во главе, не обращая внимания на то, как прохожие торопливо уступают нам дорогу.

Звон над головой остался позади, когда мы свернули в переулок, расчерчивающий приземистые виллы коммерсантов, расположившиеся вокруг главной площади города. Еще четверть часа ушла на то, чтобы преодолеть пересекающий наш путь поток погонщиков скота. Воздух над этими поджарыми мужчинами и женщинами был пропитан мускусом и ощущался даже сквозь холодеющий вечерний воздух.

Наконец дорога вывела нас к посадочной площадке. Когда мы только прибыли, она была заставлена транспортами Экклезиархии или арендованными в столице флаерами, на которых прилетали другие инквизиторы.

Теперь же тут остался только наш, спортивной модели с матовой расцветкой под иссиня-черную ночь.

Когда я остановился у пассажирского места, то обнаружил себя в одиночестве. Себастьян отстал, пока я вновь погрузился в свои мысли, вдыхая легкий аромат жаренных зёрен, доносимый ветром.

Чувствуя слабость в ногах, я опёрся на обтекаемый корпус летательного аппарата и задрал голову. Холодный воздух просачивался сквозь ткань шарфа и покрывал кожу мурашками. Глаза же мои цепко наблюдали за плетущимся по небосводу диску луны, почти не прикрытому облаками.

Я вновь прикрыл глаза, чтобы поглубже вдохнуть и насладиться чистотой атмосферы Валон Урра. Этот тихий мир, далёкий от основных торговых путей или гремящих в секторе войн, подкупал своей безмятежностью.

Сложно представить, что Экклезиархия может способствовать подобным вещам, хотя очевидно, что через пару столетий и эта планета обрастёт храмами, как и любой другой храмовый мир, окончательно потеряв первоначальный облик…

…как Биатус например.

Я стряхнул наваждение и отвёл взгляд от трех ядовито-зелёных лун, зависших в одном положении на мёртвых небесах.

Тогда на площадку вышел Себастьян. Судя по его необычно довольному лицу, я понял, что его кратковременное исчезновение того стоило.

Как только это мысль появилась в моей голове, нос уловил сильный запах горячего молока и кофеина. Но не того, что подают в автоматах общественного питания, где сервиторы смешивают переочищенную воду с порошком…

— Ты в порядке? — Похоже, что воспоминания слишком сильно отразились на моем лице, раз дознаватель беспокоился.

— Да, — кивнул я, наконец открывая дверцу. — Летим, холодает.

Внутри флаера ощущалась прохлада от нескольких часов простоя, но было все же теплее, чем снаружи. Стоило только мощному двигателю издать свой первый рык, как приятное тепло начало разливаться по всему салону.

Я откинулся на кожаном кресле и только сейчас обратил внимание на два стакана, установленных в стойку между сиденьями. От них исходил тот самый запах местного кофеина. Первый же глоток поразил все мои вкусовые рецепторы. Тело буквально дрожало от наслаждения, но со стороны этого было незаметно. Лишь на лице я позволил появиться небольшой улыбке.

— Может, сделаем запас перед отлётом? — спросил дознаватель, поднимая флаер в воздух. Напиток в моем стакане начал покрываться рябью и накреняться, угрожая перемахнуть через край. — Уверен, Семпетусу и Цинтрии будет приятно.

Мой ученый и телохранительница, оставшиеся завершать отчет вместе с агентами почившего наставника...

— Только если это не займет много времени, — несмотря на приподнятое кофеином настроение, я сохранял прежнюю серьёзность. — Не забывай, что нам предстоят дела. Особенно если мы останемся.

— Да-да, — Себастьян следил за приборами на панели управления, хотя в голосе слышалось откровенное пренебрежение. — Все эти отчеты и прочее могут немного подождать. Ты же сам понимаешь, почему Лорд отпустил тебя на Валон Урр. Держу пари, он не станет сильно напирать.

Наш транспорт поднялся на несколько десятков метров, и только тогда дознаватель переключился на основные двигатели. В корме начал нарастать ревущий звук, и флаер дёрнулся в сгущающиеся сумерки.

Но прежде чем покинуть окрестности, Себастьян ещё раз облетел город и утёс, где проходило прощание с инквизитором Колом. Обычно дознаватель не тратил время впустую, когда речь касалась выполнения задания, но в ином случае я становился свидетелем проявления его мальчишеского нрава, всё ещё принадлежавшего тому оборванцу с нижних уровней Трациана Примарис.

Впрочем, быть может этот утёс, нависший над бескрайним и беспокойным океаном, напоминал Себастьяну Железное побережье с Астранта, где он проходил обучение благодаря моей протекции?

Воспользовавшись моментом, я взглянул на дознавателя. Несмотря на наличие нескольких шрамов и серьёзное выражение, лицо предательски выдавало юный возраст хозяина.

Тяжёлое детство в качестве рано осиротевшего воришки оставило свой след и на фигуре дознавателя. Даже спустя годы тренировок и диет он оставался стройным и жилистым, словно стальной прут. Сначала мне казалось это недостатком, но уже на первом задании Себастьян проявил себя как мастерский лазутчик и выносливый боец.