– Нет, – выпалил Одиссей. – Он не сжег бы заживо пятьдесят или больше беззащитных, связанных людей. Ты хочешь победить Коланоса или стать им?

Геликаон почувствовал приступ гнева, услышав эти слова друга.

– Как ты мог сказать мне такое? Ты не знаешь, что творится в моем сердце.

– А кто знает? – возразил ему Одиссей. – Ты заковал его в броню. Как и раньше.

– Я не хочу это слышать, – отрезал Счастливчик, вскочив на ноги.

Одиссей встал рядом с ним.

– Сколько у тебя друзей, Геликаон? Я люблю тебя как собственного сына, и ты не прав. Я вижу это в твоем сердце. Я вижу, как ты страдаешь, и знаю, что Вол значил для тебя. Ты скорбишь и чувствуешь себя так, словно твои внутренности оказались снаружи. Твои сны ужасны, а бодрствование кошмарно. Ты пытаешься увидеть его краешком глаз. Ты хочешь проснуться однажды утром и увидеть его огромным, как сама жизнь. И часть тебя каждый раз умирает, когда ты просыпаешься и понимаешь, что его больше нет.

Геликаон опустил плечи, когда его гнев прошел.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я видел, как умер мой сын. – Одиссей сел и посмотрел на море. Счастливчик остался стоять на месте, а затем сел рядом с другом.

– Прости, Одиссей. Я забыл.

– Ты не знал его, – некрасивый царь вздохнул, – но теперь ты хочешь поговорить о Воле?

– Я не могу.

Одиссей выглядел разочарованным, но вздохнул.

– Я понимаю. Но надеюсь, однажды ты научишься открывать свое сердце. Иначе ты всегда будешь один. Не будем на этом останавливаться, давай вернемся к Коланосу. Похоже, он заляжет на дно. Он или вернется в Микены, или спрячется на пиратском острове на юго-западе от Самофраки. Море там опасное, и немногие корабли отважатся плыть туда во время зимних бурь. А если отважатся, на острове есть форт и несколько сотен пиратов.

– Я знаю этот остров, – сказал Геликаон. – «Пенелопа» останавливалась там во время моего первого плаванья. Пираты собрались вокруг тебя, а ты рассказал им историю, над которой они смеялись, плакали и радовались. Они завалили тебя подарками. Я все еще думаю об этом порой. Сотня жестоких и диких мужчин плачут над историей о любви, чести и храбрости.

– О, это была хорошая ночь, – улыбнулся Одиссей, – и если Коланос там, он проведет зиму в безопасности. Но он снова выйдет в море весной.

– И я найду его, Одиссей.

– Я ожидал этого. Но важно, чтобы ты сам соблюдал осторожность. Повсюду прячутся хитрые убийцы. Помня об этом, я хочу сделать тебе небольшой подарок.

Порывшись в сумке, царь Итаки вытащил тунику из темно-коричневой кожи и протянул Геликаону. Она оказалась тяжелей, чем ожидал Геликаон. Он почувствовал что-то твердое под мягкой кожей.

– Нашел ее несколько лет назад на Крите, – сказал Одиссей. Счастливчик поднял тунику. Она была длиной до колена, на шелковой подкладке. – Это хитрая штука. Между шелком и кожей спрятана тонкая железная кольчуга. Она выдержит удар кинжала, но, сомневаюсь, что сможет противостоять мечу, секире или точному выстрелу из лука, сделанного из рога.

– Это прекрасный подарок, друг мой. Благодарю тебя.

– Фу! Она слишком мала для меня. Носи ее на берегу и старайся не ходить по городу в одиночку.

– Я буду осторожен, – пообещал Геликаон. – Я скоро поплыву в Дарданию. Дома меня будут окружать верные люди.

– Как и твоего отца, – заметил царь Итаки. – Не думай, что ты где-нибудь в безопасности. Помни, что верность сделана не из камня.

– Я знаю.

– Конечно, знаешь, – пробормотал Одиссей. – Ты слышал об Аргуриосе?

– Нет.

– Говорят, что его изгнали и объявили вне закона. Ходят слухи, что ты его подкупил.

Счастливчик покачал головой, не веря своим ушам.

– Нельзя купить такого человека, как Аргуриос. Кто мог выдумать такое?

– Люди, которых можно купить, – ответил Одиссей. – Сомневаюсь, что он протянет еще месяц. Как долго ты планируешь оставаться в Трое?

– Еще несколько дней. Я должен проявить уважение к Приаму, и мне нужно увидеться с купцами. Почему ты спрашиваешь?

– Что-то витает в воздухе, – ответил царь Итаки, коснувшись носа. – В городе неспокойно. Подозреваю, зреет еще один переворот.

Геликаон засмеялся:

– В Трое всегда зреют перевороты. Полагаю, что Приаму это нравится. Это дает пищу его изворотливому уму.

– Ты прав, – согласился Одиссей, – он любит риск. Я знал одного человека, который держал пари почти на все. Он сидел под деревьями, поспорив, с которого из них первым слетит голубь, смотрел в воду, ожидая, когда под носом корабля проплывет дельфин. Его ставки становились все больше и больше. Однажды он поставил все свои земли, лошади, скот и корабль на один бросок в игре в кости. Этот человек потерял все.

– Ты думаешь, Приам – такой глупец?

Одиссей пожал плечами.

– Человек, который любит рисковать, хочет проверить себя. Выигрывая, он повышает риск. У Приама много сыновей, а подходящих званий при дворе немного. Не все его сыновья могут унаследовать трон.

– У него есть Гектор, – заметил Геликаон. – Он никогда не предаст своего отца.

– Гектор – ключ ко всему, – сказал царь Итаки. – Его и любят, и боятся. Любой, кто выступит против Приама, встретится с яростью Гектора. Он один удерживает троянцев от гражданской войны. Приам заставил, по крайней мере, половину полководцев отвернуться от него, и только боги знают, скольких из его советников. Он лишает придворных званий из прихоти, указывая им на их место. Приам получает удовольствие, унижая людей вокруг себя. Царь часто ругает