Неловко и зябко становится.

И я чувствую, как хищный пристальный взгляд упирается мне в спину. Кожей чувствую!

Закрыв глаза, стягиваю шортики.

Остаюсь только в черном комплекте белья.

Боже… провалиться готова сквозь землю!

Учащенный пульс гулко долбит в ушах, и я тяжело и шумно дышу.

Быстро снимаю платье с вешалки и натягиваю его, скрывая свое тело под красным крошечным лоскутком.

Выворачиваю руки, что справиться с молнией, но застываю.

Грубые мужские пальцы касаются моей спины. Прикосновение обжигает и доводит до дрожи. Закрываю глаза, хватаю воздух сухими губами.

Лев Сергеевич без разрешения расстегивает мой лифчик.

Пикаю едва слышно от стресса.

— Он тебе не нужен, — шепчет мужской голос мне в макушку.

Я медленно и осторожно пропускаю руки через бретельки лифчика и избавляюсь от него. Лев Сергеевич плавно тянет молнию платья вверх.

Одергиваю подол платья и поправляю волосы.

— Повернись, — требует мужчина.

У меня сердце замерло в груди.

Я исполняю его приказ. Оценивающий взгляд сканирует мое тело. В его зрачках огонь. Горячий и опасный.

— Ты очень красивая, — выдыхает Лев Сергеевич.

Смущаюсь и пальцы заламываю.

— А теперь пойдем завтракать, — улыбается мягко.

Я согласно киваю. Честно, наесться рыбой я не успела. Желудок все еще сжимает от голода. И позавтракать сейчас будет самой лучшей идеей.

— Я не стал вызывать Ольгу. У нее выходной, — рассказывает Лев Сергеевич. — Ты что хочешь?

— Не знаю, — пожимаю плечами.

— Яичница с беконом сойдет?

— Хорошо, сейчас я…

— Нет, — резко перебивает меня. — Ты сядь и жди. Я сам.

Теряюсь окончательно. Стою посреди кухни и не знаю, что делать.

— Вы будете готовить? — уточняю осторожно.

— А что в этом такого? Или, думаешь, я с яичницей сам не справлюсь?

Облизываю губы и прохожу к небольшому столику. Усаживаюсь и наблюдаю за мужчиной.

Он достает сковороду, ставит ее на плиту. Затем в холодильнике находит бекон и отправляет его жариться.

Когда кухня заполняется великолепным запахом, от которого у меня просто слюнки текут, Лев Сергеевич заливает в сковороду яйца. Посыпает специями и закрывает крышкой.

Я ставлю локти на стол и укладываю подбородок на ладони. Рассматриваю спину Льва Сергеевича. Он одет в домашние льняные брюки черного цвета и черную футболку. Я видел его в костюме, в черной рубашке. И в одних только плавках.

Но сейчас он какой-то особенный. Красивый, домашний такой, уютный.

Я, наконец, перестаю бояться. Вряд ли он сделает что-то со мной против моей воли.

Нет, мозгом я конечно все еще сопротивляюсь сложившимся обстоятельствам. Мне не очень нравится мысль, что я всего лишь его игрушка, которую можно использовать и выкинуть.

Но в целом ситуация не такая уж и плохая, наверно. Я как-то начинаю смиряться с тем, что он не отпустил меня домой.

И, главное, у меня все-таки будут деньги. И маме со Степой я помогу закрыть все долги и кредиты.

Я ведь это ради них…

— Готово, — озвучивает самодовольно Лев Сергеевич.

Уже через несколько минут мы сидим в столовой за большим столом и с аппетитом уплетаем свежую вкусную яичницу.

Я молчу. Даже не знаю, о чем говорить с таким мужчиной. И смотреть на него сейчас мне неловко. Зато его взгляд я то и дело ощущаю на себе.

— Расскажи что-нибудь, — грубо произносит Лев Сергеевич.

— Что, например?

— Не знаю, — он вальяжно откидывается на спинку стула. — Что-нибудь хорошее.

Кусаю губы нервно. Что хорошего я могу рассказать? У меня не самая лучшая жизнь, и приятных дней в ней было не много.

Я часто оставалась дома одна, пока мама со Степой была на реабилитациях или в больницах. В школе меня травили за то, что одевалась я скромно и некрасиво.

— Расскажи про свой самый лучший день за всю жизнь, — мужчина смотрит на меня безотрывно.

Я глубоко вздыхаю, перебирая в памяти обрывки своей жизни.

— Когда мне было шесть лет… — начинаю я, едва заметно улыбнувшись. — Мы с родителями ездили в зоопарк…

— И знаете, больше всего я запомнила не животных, которые, между прочим, были очень забавными и интересными, и даже не сладкую вату с мороженым… я запомнила, как горели мамины глаза. Она тогда была такой живой, наполненной, любящей.

Я замолкаю, опустив взгляд в свою тарелку. Кажется, глаза щиплет непрошенными слезами.