— Предварительная… Промежуточная… Главная… — диктовал офицер управления параметры тяги. — Подъем!

— Есть — подъем.

Ракета пошла вверх.

— Поехали, — сказал Быковский.

Благодаря гравигенераторам мы почти не испытали перегрузки — так, лёгкая тяжесть.

— Десять секунд — полет нормальный, — слышалось из динамиков. — Двигатели первой ступени работают устойчиво…

— Двадцать секунд — полет нормальный…

— Тридцать секунд — полет нормальный…

— Давление в камерах сгорания — в норме…

— Сорок секунд — полет нормальный. Тангаж, рысканье, вращение — в норме…

— Пятьдесят секунд — полет нормальный… Все системы корабля работают стабильно…

— Одна минута — полет нормальный…

Отошла первая ступень и тут же включилась вторая — мы почувствовали это по рывку, который сделал корабль.

— Господи, — удивлённо произнёс Сернан по-английски. — По сравнению с тем, что мы испытывали на «Аполлоне», это какая-то грёбаная детская колыбель.

— Гравигенераторы — великая вещь, — сказал я.

Когда отработала вторая ступень, и корабль вышел на заданную орбиту, гравигенераторы отключились, и наступила невесомость. Мы это и почувствовали, и увидели, когда наш талисман — смешной плюшевый Чебурашка поплыл в воздухе. Внизу, в иллюминаторе, сияла под солнцем бело-голубая Земля и, глядя на неё я вспомнил Гарад, который видел из космоса множество раз.

«Вот ты и вернулся в космос, — мысленно сказал я себе. — Поздравляю».

Через полтора витка вокруг Земли включилась третья ступень, Валерий Фёдорович Быковский развернул корабль, планета ушла из поля зрения, и наш «Союз» начал разгон к Луне.

Дорога заняла семьдесят девять часов. Всё это время нам было чем заняться. Ещё в самом начале, когда было принято решение о «билете в одну сторону», инженеры решили, что всё-таки должно быть два модуля — командный и посадочный.

— Схема «Аполлона» весьма удачна и хорошо отработана, — рассказали нам. — Опять же вам будет не так тесно.

— Верное решение, — пошутил Быковский. — Когда не смогу больше видеть эти рожи, уйду в посадочный модуль.

— Да ладно, — сказал Сернан и похлопал себя по выбритым щекам. — Нормальные рожи. А, Серёжа, как считаешь?

— Девчонкам нравится, — усмехнулся я.

— Мне нельзя к девчонкам, я женат, — делано вздохнул Юджин.

Многократная проверка всех систем корабля. Корректировка скорости и курса (сначала скорость стремилась упасть, так как земное притяжение тащило нас обратно, а затем, когда мы попали в гравитационное поле Луны, — возрастать). Сеансы связи с ЦУПом [1]. Тренировки, тренировки и снова тренировки. Ещё на Земле было решено, что управлять посадочным модулем будет Сернан. Он уже делал это, садился на Луну и чисто психологически ему будет это сделать легче. Даже с учётом того факта, что «Союз» — не «Аполлон». Быковский согласился с этим решением и делал всё, чтобы помочь американцу поскорее освоиться с незнакомым кораблём. Что до меня, то я успешно прошёл все положенные тесты, сдал все зачёты и, уверен, тоже смог бы посадить наш модуль в случае нужды и сделал бы это не хуже Сернана или Быковского.

Ну и, конечно, при малейшей возможности мы прилипали к иллюминаторам. С кинокамерой, фотоаппаратом и просто так.

— К этой красоте и величию невозможно привыкнуть, — говорил Юджин Сернан, для которого это был третий полёт к Луне.

Я смотрел в иллюминатор, на далёкую прекрасную Землю, висящую в чёрной пустоте, у которой не было ни начала, ни конца (дело было на третьи сутки полёта), и мысленно соглашался с ним. Серёжа Ермолов видел эту картину впервые, а вот Кемрар Гели наблюдал похожую сотни раз, но тоже привыкнуть так и не смог.

А Луна была уже совсем рядом. Она притягивала к себе наш корабль незримыми лапами гравитации, и вскоре мы должны были выйти на орбиту, с которой и начнётся спуск.

В нужный момент по команде ЦУПа наш командир включил двигатели, и скорость начала падать.

«Ударили по тормозам» — так прокомментировал маневр Сернан и добавил:

— Какое всё-таки облегчение эти гравигенераторы. Не устаю восхищаться. С ними летать намного проще.

— Есть право на ошибку, — сказал я.

— Именно, — кивнул астронавт. — Время и топливо, чтобы её исправить.

Тем не менее, несмотря на гравигенераторы, наш полёт почти в точности повторял полёт «Аполлона-17». Просто потому, что так было проще — всё не только рассчитано заранее, но уже и проделано. Осталось повторить. Даже место посадки «Горного эха», а затем и наше, как уже говорилось, выбирали, исходя из этого же принципа.

— Там немного пыльно, — рассказывал Юджин. — Хотя какой-там немного… Там очень пыльно! Чёртова лунная пыль прилипает ко всему, чему можно, воняет порохом, и хрен её отдерёшь. Это минус. Но я там, в этой долине Таурус-Литтров всё знаю, и это большой плюс.