Сзади послышались шаги, и Виго напрягся. Это был брат. Владо сел рядом. Привычно обнял мальчика за плечи, но почувствовав, как Виго закаменел под его рукой, отодвинулся. Посмотрел изучающе на него сбоку. Что у мальца на уме? Не сбежит ли? Надо будет приставить к нему на ночь соглядатая. На всякий случай.

– Осуждаешь? Не смей меня осуждать! Вот вырастешь, заведешь свою семью, тогда поймешь меня. В любом случае, завтра мы отплываем, тянуть нельзя. Ветер еще довольно сильный, но попутный, это нам на руку. Собери вещи. Утром выдвигаемся.

Владанион хотел что-то еще сказать, но передумал, встал и ушел в дом, не осмелившись потрепать мальчика по голове, как это делал прежде. Виго просидел на ступенях до темноты. Больше его никто не потревожил. Летать тоже не хотелось – настрой не тот. Виго как будто придавило чем-то тяжелым. А мысли в голове никак не формировались, мельтешили какими-то невнятными обрывками, только еще больше запутывая. Потом его начал бить озноб. Еще заболеть не хватало. Он кое-как встал и, пошатываясь, побрел к себе в комнату. Там упал на кровать и забылся тревожным сном.

Дальнейшее Виго запомнил плохо. Его подняли ни свет, ни заря. Пока в доме все тихо спали. Попрощаться с Мезиной и близнецами не удалось. Наверное, это и к лучшему. Вряд ли Виго смог бы сдержать слезы. Его вещи уже были собраны, кто-то постарался, пока он спал. Скорее всего, это сделала Мезина. Виго находился просто в разобранном состоянии, словно в полусне. Видел все замедленно, как в тумане, звуки до него доносились пугающе искаженные, незнакомые. Такое состояние на него наваливалось и раньше, после визитов матушки Эвелины.

Владанион уже ждал его в конном паланкине. Двое слуг вывели Виго под белы рученьки, помогли забраться в паланкин. Виго трясущимися руками проверил на месте ли звездчатый камень и немного успокоился. Три вещи, за которые он сразу схватился, когда его разбудили, были камень, флейта и веер. Камень он сразу засунул за пазуху, веер прицепил на пояс, а флейту для пущей уверенности не выпускал из рук. Все остальное его не волновало. Владо, сидевший напротив, что-то сказал, но Виго не мог разобрать ни слова, как ни старался. Владо повторил, затем внимательно пригляделся к мальчику и, протянув руку, потрогал у него лоб. Что-то пробормотал и отвел глаза.

Слабость заставила Виго привалиться к подушкам. Шум в ушах не стихал. Но ему казалось, что сквозь этот шум до него доносился далекий голос: «Виго, держись! Держись, малыш!» Мальчик слабо улыбнулся и провалился в забытье. Очнулся он уже на полпути к Лерадии. Над ним все это время колдовал судовой лекарь, пытаясь сбить жар. Владанион рвал и метал, болезнь мальчика путала ему все планы. Поэтому весть, что маленькому принцу стало лучше, буквально возродила его. Он тут же кинулся в каюту к братцу и на радостях обнял его.

– Ну, и напугал же ты меня, братец! С лекаря семь потов сошло, не знаю, говорит, что за напасть такая. Я ему тут сгоряча пригрозил, что на рее вздерну, так он поседел за эти дни, бедолага. Ну как ты себя чувствуешь? Где болит?

Конец ознакомительного фрагмента.