– Я верну эти вещи.

– Им плевать. Ты уже в системе. Плата будет такая же. Работа на Лейлу целый год или две такие же наивные дурочки, как ты. Только тогда ты можешь быть свободна. Но есть и третий вариант.

Я возвращаюсь к столику и оседаю на кресло.

– Переспать с вами, да? – спрашиваю, не узнавая свой голос. Ужас сковал мои голосовые связки, и мне даже тяжело языком ворочать.

– Называй это как хочешь. Можем даже переиграть условия нашей сделки. Первый вариант – провести со мной ночь и забрать это, – он небрежно двигает в мою сторону пальцем стопку купюр. – Или стать моей любовницей. Если, конечно, мне понравится наша первая ночь. Тогда тебе не нужно будет платить Лейле, и ты сможешь даже оставить у себя этот наряд. Кстати, я могу купить тебе сотню таких. Я щедрый со своими девочками. Не переживай, надолго ты в моей постели не задержишься. Люблю разнообразие. Зато тебе даже не придется взаимодействовать с Лейлой и ее вышибалами. Поверь, в моей постели тебе понравится больше, чем общение с ними.

– То, что вы говорите, ужасно. Я ведь не товар, чтобы меня покупать. Или вы специально все подстроили так, чтобы я не могла отказаться?

Мне кажется, он врет. Мы же живем в двадцать первом веке в правовом государстве! Никто не может вот так заставить человека работать в секс-индустрии! Я не рабыня, и они не могут меня принудить! А вдруг могут? Меня же никто не защитит! Если то, что говорит этот мужчина, правда, я не знаю, как себя вести и куда бежать. Но мне наверняка помогут в полиции. Так что пусть катится этот зажравшийся толстосум со своими дурацкими предложениями!

– Все покупаются и продаются, милая, – снисходительно отвечает он на мою реплику.

– Вы называете меня по имени. Не думаете, что было бы честно, в первую очередь, самому представиться?

– А ты дерзкая, мне нравится, – криво усмехается он. – Игнат.

– Так вот, Игнат, мне ваше предложение неинтересно! – отрезаю, психанув, и встаю из-за столика.

– Ты не торопись с выводами, – говорит он, и я слышу, как меняется его тон на холодный.

От него буквально холодок идет по коже. Замираю на месте и сталкиваюсь с Игнатом взглядами. Он, не глядя, достает из кармана черную визитку. На ней ни имени, ни названия компании. Просто черная карточка с номером телефона. Положив ее на стол, он двигает ее в мою сторону и оставляет на самом краю, а сам откидывается в кресле. Поставив локоть на подлокотник, задумчиво проводит пальцами по щетине на подбородке.

– Позвони, когда амбалы Лейлы придут по твою красивую задницу. Или не звони, если выберешь стать шлюхой вместо того, чтобы быть моей любовницей и кататься, как сыр в масле.

– Мне не нужна ваша визитка.

– Не отказывайся. Просто возьми. Если не понадобится в течение месяца, выбрось.

Не знаю, почему делаю это, но беру визитку и прячу в клатч. А потом разворачиваюсь и выхожу из ресторана и шагаю прямиком на улицу. Но, как только мои ноги ступают на тротуар, передо мной, будто из земли, вырастают два огромных амбала.

– Далеко собралась, София? – спрашивает один из них, а второй хватает и засовывает меня в огромный черный джип так быстро, что я даже пикнуть не успеваю.

– Какая красивая девочка, – произносит элегантная брюнетка с зажатым между пальцами мундштуком, из которого торчит тонкая сигарета. Она оценивающе окидывает меня взглядом практически черных глаз и впивается им в лицо.

Я до сих пор дрожу от пережитого.

Схватив меня возле ресторана и засунув в джип, два огромных амбала зажали меня между собой на заднем сиденье. Я пыталась вырваться и кричать, но один из них влепил мне пощечину. Несильную, но отрезвляющую. Тогда я поняла, что шутить с этими громилами себе дороже.

– Заткнись, – прошипел он, когда я схватилась за пылающую щеку.

– Куда вы меня везете? Отпустите! Вы не имеет права!

– Ты только пообщаешься с Лейлой. Не кипишуй, никто тебя не тронет, если будешь паинькой.

И я выбрала быть ею. Замерла и, практически не дыша, ехала до самого места назначения. Никто не завязал мне глаза. Значит, эта Лейла не боится, что я могу привести к ней полицию. Это ужасающее открытие. Если она не боится, значит, чувствует свою безнаказанность. Для меня это практически приговор. Она может сделать со мной все, что захочет, и никто никогда не поможет мне!

– Ну что, малышка? Готова работать на меня? – спрашивает Лейла, а я, вздрогнув, качаю головой.

– Нет. Мне достаточно того, что я заработала за сегодняшний вечер.

– А ты ничего еще не заработала. Даже это платье… – Она оттягивает лиф моего платья так, что моя немаленькая грудь практически вываливается. Я только успеваю придержать вырез, чтобы эта женщина и ее головорезы не любовались на мои прелести. – Не отработала, – хмыкнув, добавляет она.

– Я верну его. И туфли тоже. Приеду домой, переоденусь, и можете забирать.

– Нафига оно мне после тебя? Своих девочек я одеваю в новое. Так что тебе придется за него заплатить. – Затянувшись сигаретой, она выпускает дым по дороге к своему столу со стеклянной столешницей. Грациозно наклоняется над ним и что-то пишет на маленьком листочке, потом возвращается ко мне. Протягивает этот листок так, чтобы я видела написанные на нем цифры, и мои глаза становятся огромными. – Вот сумма. Готова сейчас выплатить ее мне?

– Но я… – заикаюсь от ужаса, который холодными щупальцами хватает мои внутренности. – Я… я же не просила! Я могла пойти в своем платье!