– Ого! – не то угрожающе, не то удивлённо пропел Поливанов и многозначительно посмотрел на Заболотного.

– Откуда же у молодого человека такое мнение? – махнул председатель Поливанову, приказывая молчать.

– Из наблюдений нашей действительности.

– Тебе ещё рано делать выводы э-м… Муренцов, – не выдержал Заболотный, угрожающе глядя на Лёвку. – Надо выполнять, что приказывают, а не рассуждать.

– А я всё выполняю, – сказал Лёва, – только иногда не знаю зачем? А фамилия моя Муромцев, она легко запоминается.

Замминистра вдруг рассмеялся, а Заболотный покраснел.

– Всё-таки хотелось бы услышать, какие недостатки видят в отрасли рядовые пилоты? Говорите, Муромцев, не стесняйтесь. Для этого мы сюда и прилетели.

Лёвка буквально шкурой ощутил на себе взгляд Заболотного и с тоской подумал, что уж теперь-то ему точно не видеть левого командирского сидения. Из правого бы не вытурили.

– Извините меня, но я не хочу говорить, – немного подумав, ответил он. – Потому что всё равно ничего не изменится.

Замминистра присел на стул и с интересом посмотрел на Лёву. Ему нравился этот парень, чем-то напоминающий его самого в молодости.

– Сколько вам лет, Муромцев?

– Двадцать два.

– Двадцать два, – задумчиво проговорил бывший военный генерал. – На становление хорошего лётчика нужно лет пять – шесть. Значит, будет тебе 27-28 лет. По авиационным меркам не так уж много.

– Кто сильно чего-то хочет, может добиться и раньше, – возразил Лёва и сам испугался такой дерзости.

– Да ты просто вундеркинд! – не выдержал Поливанов.

– Да нет, просто мне нравится летать.

– Но не нравятся некоторые порядки в отрасли, – докончил председатель. – Вот незадача-то! Кому нравятся порядки – не любит летать, кто любит летать – не нравятся порядки. Извечная проблема.

Он встал со стула, расстегнул пиджак, сунул руки в карманы брюк, прошёлся по комнате, остановился у окна и с минуту молча смотрел на улицу. Все присутствующие молчали.

– Ну что же, – повернулся он от окна, – раз тут нет хозяина – и нам делать нечего. Пойдёмте, товарищи. А мебель вы всё же замените.

– Непременно заменим, – заверил Заболотный.

Мебель так и не заменили.

– А вам, Муромцев, желаю не терять принципиальности и здоровья до лет преклонных.

И председатель комиссии вышел в коридор. За ним потянулись остальные. Когда все вышли, Заболотный задержался и, постучав себя по лбу, спросил Лёвку:

– Ты хоть знаешь, с кем разговаривал?

– Не-а, – мотнул головой тот.

– Это первый заместитель министра, а ты с ним тары-бары развёл. Я ещё поговорю с тобой.

Заместитель министра был ещё и психологом и, выходя из комнаты, подумал, что зря он вызвал парня на откровенный разговор. Сказал-то парень всё верно, но он видел, как смотрел на парня Заболотный. А всё-таки хорошо, что молодёжь не умеет кривить душой и говорит, что думает. Молодости чужда завуалированность человеческих отношений, где порой много говорится, но мало делается. Или, что ещё хуже, говорится одно, а делается другое. Он придержал за локоть Заболотного:

– Вот что: этот Муромцев хороший парень. И всё верно сказал. Не надо с ним никаких обработок проводить. Я вот тоже не со всем согласен, что у нас делается. Вы меня поняли?

– Да, да, конечно, – поспешил ответить Заболотный. – Мы стараемся прививать молодёжи чувство честности. Ведь это наша смена.

– Вот именно, наша смена, – почему-то вздохнул замминистра.

Это было редко, очень редко, когда руководителями комиссий были чиновники такого высокого ранга. В Бронском отряде ещё долго вспоминали об этом.

Председатель комиссии в этот же день улетел в Москву вечерним рейсом, оставив вместо себя уже известного нам Поливанова.

––

Комиссия работала четыре дня. На пятый Поливанов назначил разбор по итогам проверки.

В зале собрались все начальники служб, командиры отрядов и эскадрилий и их заместители, комсомольские, профсоюзные и партийные боссы. Разбор на правах хозяина открыл командир объединённого отряда Бобров. Как всегда он был элегантен. На форменном пиджаке красовался знак заслуженного пилота СССР.

Первому слово дали представителю технической инспекции, которая проверяла авиационно-техническую базу.

– Коллектив базы выполняет большой объём работ, – начал тот. – Здесь обслуживаются семь типов воздушных судов, не считая транзитных. Не буду говорить о положительных моментах в работе коллектива, ни мало. Но мы призваны вскрывать недостатки. Вот о них и поговорим. Итак, по существу. При фактическом отсутствии резерва летательных аппаратов под рейсы самолёты, тем не менее, простаивают на регламентах сверхнормативное время. Особенно Ту-154.