Далее последовали детальное калькулирование им на ресторанной салфетке возможных расходов и захватывающие сюжеты из детективных романов...

О результатах беседы я доложил тогдашнему главному резиденту Борису Александровичу Соломатину. "Для полного куражу нам только мафии не достает, - подытожил генерал.
– Давай-ка, уходи "в сторону моря" и побыстрее, а то неровен час сам по маковке схлопотать можешь".

Решение не связываться с мафией было принято однозначно и, помнится, в гораздо более смачных выражениях.

Произвол во имя добра?

Бывают тайны невинные, а бывают и такие, чье сокрытие равно преступлению. Разве можно считать морально оправданным неразглашение тайны, которая ведет к гибели человека? Столь же оправданным представляется и оказание помощи правоохранительным органам, если только моральные сомнения не превалируют над решением сделать это добровольно. Иными словами, когда человек не преследует какие-то сугубо материальные или эгоистические цели и уверен, что в данном случае "клин выбивается клином", опасные для людей тайны подлежат раскрытию лишь конспиративным путем. Такова этика морали всех специальных служб, другое дело - что отнюдь не всегда она совпадает с характером их подлинной деятельности...

По натуре своей американцы - люди в большинстве своем открытые, дружелюбные, но вот в столице их государства на каждый кубический метр пространства секретов и тайн приходится больше, чем в любом другом городе мира. Никогда еще там не действовало столько сотрудников и агентов спецслужб, сколько в последнее время, причем все они, как правило, отечественного "производства", а соответствующие правительственные ведомства не разбухали до таких гигантских размеров, как сегодня. Конгрессмены считают, что в правительственной системе разведки и контрразведки работает около ста пятидесяти тысяч кадровых сотрудников, исключая осведомителей и прочих "законтрактованных" непрофессионалов. Разведка внутренняя и внешняя превратилась в гигантское предприятие, где занято сотрудников больше, чем в государственном департаменте и полудюжине министерств вместе взятых.

Вкупе с правительственным аппаратом конфиденциальную информацию добывает и другой - под вывеской частных детективных бюро и консультативных фирм по вопросам безопасности. На каждое подслушивающее устройство в ведении правительства приходится триста в частных руках.

Над головой частного детектива крупного калибра словно светится ореол, как у актера с мировым именем... Когда он входит в ресторан "для посвященных", там сразу воцаряется тишина. К нему не подходит, а подплывает мэтр с готовностью услужить, даже если свободных мест нет. Вскоре официант ставит на стол бутылку редкого вина - тонкий намек хозяина заведения, что тот свидетельствует свое почтение, но не хочет привлекать внимания к знаменитости, предпочитающей анонимность. Как же иначе, ведь его клиент асс частного сыска, возглавляет фирму в этом деле, детектив с золотыми запонками, в прошлом кадровый сотрудник разведки и тайной полиции, которая и сейчас прибегает частенько к его услугам, точнее - его пухлого досье с весьма пикантными сведениями об интимной жизни местных политиков. Кто на кого больше работает, он на полицию или полиция на него, сам бес не разберет. К тому же, его называют экспертом по безопасным способам убрать человека с помощью фар-мацевтических препаратов, не оставляющих никаких следов. Рассказывают, что в детстве он был застенчивым, болезненным мальчиком и, чтобы воспитать в себе волю, однажды поджарил на костре и съел крысу.

Подобные ему, но уже калибром помельче и менее известные в вашингтонском свете, натренированы убивать одним ударом карате, владеют целым арсеналом ультрасовременной шпионской техники, не чужды мистики и активного интереса к парапсихологии. В их профессиональной деятельности невообразимо переплетаются сила и ум, умение обманывать и интриговать, черный юмор и искусство проделывать разного рода трюки по незаметному проникновению в личную жизнь граждан. Они внедряют своих людей или сами проникают в офисы компаний и даже на промышленные предприятия с целью проверки лояльности сотрудников, служебной исполнительности, финансовых дел и многого другого.

В крупной частной корпорации, как правило, имеется своя информационная служба, не чурающаяся, в случае необходимости, подкупа и шантажа иностранных правительственных чиновников. В некоторых странах бюджет представительства такой корпорации на эти цели может превышать соответствующий бюджет находящейся там резидентуры ЦРУ. Время от времени кадровые разведчики оказывают услуги подобным фирмам, организуя "утечки" информации, а те в ответ обещают им теплые местечки у себя с гораздо более высокой зар-платой. И все довольны: по-латыни это звучит, как "квид про кво", по-нашему - "ты мне, я тебе".

Работа частных детективов - тяжелый хлеб. Редко они находят свободное время позаниматься со своими детьми или отдохнуть от души - их кормят ноги и полученная информация. Все они даже похожи друг на друга внимательным, но обычно невыразительным взглядом, загадочной улыбкой и трудно поддающимся опи-санию "синдромом тайного агента". Такой синдром поражает, как бацилла, всех, занятых негласной добычей информации, возбуждает его носителя, который видит в реальной или мнимой опасности непременное условие своего существования и превращает ее в культ. Количество раскрытых им тайн прямо пропорционально его представлению о собственном статусе, поэтому он умеет убеждать себя, что все его дела важны и секретны, хотя, по большому счету, могут вовсе не быть такими.

Деятельность частных детективных бюро направлена и на борьбу с преступностью, но она носит циничный оттенок, ибо мотивы тут исключительно финансовые, лояльность же сотрудника закрепляется лишь контрактными обязательствами по неразглашению результатов работы. У детектива свой "кодекс чести", дабы увереннее действовать, балансируя между добром и злом в мире, полном риска и опасностей. Не важно, что в конечном итоге вся тщательная конспирация выплывает на- ружу, окружен он тем не менее ореолом мистики, как "крестный отец", всегда ходит по лезвию. В представлении многих американцев частный детектив занимает место "ковбоя XX века", даже если ему приходится идти на "произвол во имя добра"...