В годы войны с нацистской Германией Штрум размышлял о некотором сходстве между принципами фашизма и принципами современной физики. Фашизм, как он полагал, отказывается от понятия отдельной индивидуальности, от понятия "человек", оперируя огромными совокупностями типа "нация" и "государство". Не удивительно, что именно образ Штрума вызывал наибольшее недоверие у тогдашних идеологов сталинизма: Гроссмана заставляли "дорабатывать" роман - "устранить места, которые от-дают ложной философичностью".

Я, конечно, дилетант в науках о физическом мире, но попробую кое-что обобщить из знаемого мною.

Первым о таинственных действиях на расстоянии в физике заговорил, правда, с нескрываемой иронией, Эйнштейн. Столкнувшись с весьма загадочным явлением, когда два протона выстреливались в противоположных направлениях и, несмотря на огромное расстояние между ними, изменение характеристик одного из них немедленно приводило к изменению характеристик другого, ученые окрестили это действо парадоксом Эйнштейна-Подольского-Розена, а спустя полвека уже экспериментальным путем доказывали действительность такого "абсурда". Именно Эйнштейн предупреждал, что, если права окажется квантовая механика, то мир не в своем уме. И он стал провидцем - мир атомных частиц поистине сошел с ума - в том неудобном для нас смысле, что эти частицы составляют нечто целое, связанное невидимыми нитями независимо от расстояния между ними; их же неразрывность обуславливает и соответствующие по-следствия как для рационального мышления, так и для эзотерических представлений. Закономерно стали предвосхищать и "третью волну" в физике: после Галилея и Ньютона, после физики начала века с ее теорией относительности и квантовой механикой пришло время для "комплексной физики" и нелинейной динамики.

При всем могучем интеллекте Дарвина, Маркса и Фрейда, теория каждого из них опиралась на классический физический мир Ньютона, где не предусмотрено место для чувств, вдохновения, веры, озарения, а человек в нем - лишь безропотный робот, от воли которого ничего не зависит. Ньютоновская физика продолжает довлеть в современной механике, ее видение мира, согласно которому все движется по прочным установленным правилам, еще господствует в политике, экономике и других областях человеческой деятельности. Но такое влияние оказалось не единственным, ученые стали размышлять и о том, что законы квантовой физики, затрагивающие мир атома, могут распространяться также на общество и отдельных его представителей, ибо со-ставляющие свет фотоны влияют на глазные нервы, и неопределенность их поведения оказывает воздействие на генетическое развитие и эволюцию всего рода человеческого. Появилось и такое понятие, как "квантовый скачок" в отношении любого неожиданно резкого и непредсказуемого изменения. Умудренные опытом, мы стали реже утверждать что-либо с абсолютной уверенностью, предпочитая вероятные гипотетические варианты.

Все больше ученых задумывается сейчас о соединении физики и психологии: а что, если люди являются естественным связующим звеном между окружающим физическим миром и миром квантов? Может быть, сознание и материя корнями своими уходят именно в этот квантовый мир? Не опирается ли наше мышление на те же законы, которые господствуют среди электронов и фотонов? Деятелей науки уже не смущает, что Эйнштейн назвал когда-то квантовую теорию "системой иллюзий чрезвычайно умного параноика, состоящей из не связанных между собой элементов мышления". Ну и что из этого? Кстати, Нобелевскую премию он получил не за свою теорию относительности, а за гипотезу о квантовом строении света. Пусть квантовая теория полна абсурда, расплывчата, кажется неправдоподобной, но не такова ли она и на самом деле в силу ограниченности человеческого мышления?

Внутри атома не наблюдается привычной последовательности явлений, там все происходит без всякой осо-знаваемой нами причины, в любом направлении и одно-временно. А что, разве в поведении человека всегда и все можно предугадать? В конечном итоге в нем также нет ничего определенного, однозначного, кроме разве скопления возможностей, лабиринта неопределенностей и вероятных исходов.

Рассматривая предметы и явления в единстве, считая их множественными аспектами целого, теоретики квантовой физики поставили под сомнение даже реальность пространства и времени. Для них действие на расстоянии, когда одно тело может влиять на другое без непо-средственного соприкосновения не фантасмагория, а действительность. Все тот же Илья Пригожин высказал такое соображение: называемое нами реальностью раскрывается только через активное вмешательство человека, в квантовой же физике любой предмет нужно рассматривать в контексте его окружения, что сказывается на выработке наших представлений о реальности, куда входим и мы сами. Понятие же "объективная реальность", считает ученый, потеряло свое значение, ибо истина всегда конкретна. К тому же, все зависит от наблюдателя, который видит то, что хочет и может, располагая обычно весьма ограниченным инструментарием.

Европа пылала в пожаре Второй мировой войны, а в это время в тиши лабораторий американские исследователи принялись за создание физических и математических моделей, с помощью которых намеревались доказать, что человеческое сознание подчиняется более законам квантовой, нежели классической физики. После создания таких моделей планировали приступить к изучению философских и психологических последствий теснейшей связи между динамикой электрона и динамикой человеческого сознания.

Позднее появились и конкретные свидетельства существования каналов коммуникации между миром квантовой физики и нейроструктурами человеческого мозга. Биофизики обнаружили, что клетки головного мозга, внутри которых происходят тысячи реакций распада и синтеза одновременно, достаточно чувствительны не только к фотонам, но ко многим квантовым явлениям, включая и действия на расстоянии. Выявилась квантовая неопределенность в работе самого мозга и химических образований, окружающих нервные скопления. Эти образования определяют уровни, на которых нейроны "возбуждаются", входят в контакт с другими нейронами. Кроме того, уровни "возбуждения" нейронов колеблются в соответствии с законами статистики, как в любом квантовом процессе. Из десяти в десятой степени нейронов головного мозга около десяти в седьмой достаточно чувствительны для восприятия и регистрации на квантовом уровне в любой момент.

В начале шестидесятых годов исследования в области телепатии и памяти продемонстрировали неспособность классической физики убедительно объяснить процессы мышления, непредсказуемость намерений и другие свойства сознания, и в механизме квантовой неопределенности стали усматривать разгадку нашего умения описывать несуществующее, видеть одновременно различные, подчас взаимоисключающие версии одного и того же, признавая достоверность любой из них. Немецкие биофизики обнаружили слабый световой отблеск у живой клетки. А польским ученым удалось найти упорядоченное присутствие фотоновых конденсаций в цепочке ДНК. Оказалось, что клетки человеческого организма генерируют и отвечают на микроволновое излучение, а энергия единого поля, необходимого для создания базисного состояния, варьируется в зависимости от количества сахара в крови человека.

На основании собранных по крупицам данных была выдвинута гипотеза о "квантовой психологии" индивида со своими характеристиками волны и частицы - личность способна общаться с себе подобными путем наложения волн.

Так почему харизматические личности излучают огромную энергию, а измотанные жизнью обыватели не излучают ничего, кроме беды и скуки? Как получается, что выдающиеся государственные деятели, полководцы, художники чувствительны к невыраженным внешне желаниям людей и способны выражать их, будто собственные? Ответы ищут в квантовой физике, точнее в "квантовом эго", которое, как предполагают, существует и его можно осмыслить. "Квантовое эго" признается естественным, творческим, свободным, отражающим в полной мере природный мир.