Шрифт:
Люди в капюшонах толкали ее по коридору, пока не добрались до закрытой двери в конце. Гарретт постучал в нее и сказал:
– Мэм? У нас девушка Миллер.
Кили услышала знакомый голос.
– Приведите ее.
Гарретт открыл дверь и шагнул в комнату. Остальные мужчины втащили Кили внутрь, и один из них пинком захлопнул дверь. Как и в большинстве домиков, здесь не было электричества, отсюда и наличие масляных ламп (в настоящее время не горящих) и других низкотехнологичных предметов, относящихся к другим эпохам, включая металлический картотечный шкаф и ручную пишущую машинку. Пишущая машинка стояла на большом письменном столе, занимавшем более четверти свободного пространства. За столом сидела Сьюзен Вагнер, суровое и неумолимое выражение лица которой снова вызвало у Кили слезы.
– Сьюзен, пожалуйста, я знаю, что сильно облажалась, и мне правда жаль, но я клянусь...
– Заставь ее замолчать.
Огромный кулак врезался Кили в поясницу, заставив ее опуститься на колени перед столом. На этот раз боль была сильнее, чем от любого из ударов Гарретта наотмашь. У нее было ощущение, что по ней ударили шаром для боулинга. Еще один такой удар мог бы сделать ее калекой, и это понимание фактически подавило необходимость извиняться или объясняться. Она больше ничего не говорила, пока не получила прямого разрешения Сьюзен Вагнер.
Сьюзен взглянула на мужчин, стоявших позади Кили.
– Оставьте нас.
– Да, мэм.
Когда мужчины ушли, Сьюзен улыбнулась.
– Встань.
Кили поморщилась, медленно поднимаясь на ноги, и, сделав это, заставила себя взглянуть в лицо факту, который ее разум до сих пор отказывался принимать всерьез. Ее пытали. То, что здесь происходило, выходило далеко за рамки обычной дисциплины "Ордена". К тому же это было совершенно не похоже на великолепное послание Джона Уэйна о просветлении.
Сьюзен улыбнулась.
– Снимай одежду.
Кили нахмурилась.
– Что?
Сьюзен хлопнула ладонью по столу, заставив ее подпрыгнуть.
– Раздевайся. Не заставляй меня повторять тебе это снова.
Это было последнее, что хотела сделать Кили. Разве ее и так уже недостаточно унизили? Но рядом не было никого, кто мог бы вмешаться. Никого, к кому она могла бы обратиться с мольбой о пощаде. У нее не было другого выбора, кроме полного повиновения.
Она сняла платье, затем нижнее белье.
Сьюзен улыбнулась.
– Теперь наклонись и возьмись за край стола.
Кили поморщилась при мысли о том, что это может сделать с ее ноющей спиной, но снова подчинилась. Единственное, что можно было сделать в этот момент, - это перенести все дополнительные унижения, которые Сьюзен задумала, со всем возможным стоицизмом, а когда все закончится, возможно, начать заново оценивать свою приверженность "Ордену".
Сьюзен долго смотрела на нее, не произнося ни слова. В чертах ее лица было что-то странно алчное, и Кили с опозданием поняла, что взгляд женщины прикован к ее отвисшей груди. Затем она посмотрела Кили в глаза и улыбнулась.
– Скажи мне, детка... тебя когда-нибудь били палками?
Кили вздохнула.
– Пожалуйста, не делайте этого. Это неправильно.
Сьюзен укоризненно покачала головой.
– Чепуха. Ты получаешь только то, что заслуживаешь своим поведением.
Она отодвинула стул и встала. Сьюзен была стройной женщиной лет сорока с небольшим. Ее волосы были темно-русыми. Они были завязаны сзади в свободный узел. На ней была белая блузка и коричневые шорты.
Руки Кили дрожали, и она боялась, что может потерять хватку на столе.
– Пожалуйста. Я знаю, что не выполнила свою часть работы, но я этого не заслуживаю.
Сьюзен хмыкнула.
– О, ты заслуживаешь, Кили. Что еще важнее, я этого заслуживаю.
Кили нахмурилась.
Что за странные вещи она говорит...
В углу комнаты стояла деревянная подставка с множеством тростей из ротанга разной длины и толщины. Сьюзен подошла к подставке, улыбнулась, оглянувшись через плечо на Кили, и выбрала одну из тростей, которая была длиннее и толще. Затем она вышла из поля зрения Кили и заняла позицию позади нее.
Сьюзен усмехнулась.
– Приготовься, девочка.
– Тебе это нравится.
Слова вырвались сами собой. В этом внезапно вырвавшемся обвинении не было никакой продуманности. Кили молча проклинала свою глупость. Это ни к чему не привело, кроме как усугубило ситуацию.
– Ты ведешь себя дерзко.
Кили всхлипнула.
– Mне жаль.
– Хотя ты правa. Мне это очень нравится.
Кили вздрогнула, почувствовав, как заостренный конец трости коснулся ее дрожащих ягодиц.