Я нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— Такое впечатление, что у тебя должен был появиться обычный дар, как у всех, — продолжила Катя. — Ну, знаешь, как обычно бывает: через какое-то время он проявляется, и всё. Но у тебя всё пошло иначе. Помнишь первую жемчужину, которую ты съел? Вот тогда и началась трансформация.

— С хигтерами так всегда, — вставил Кулак, кивнув. — После первой жемчужины процесс запускается по-другому.

Катя посмотрела на него с лёгкой усмешкой, явно вспоминая что-то забавное.

— Да, да, Кулак, спасибо за очередной урок теории, — сказала она с долей сарказма. — Так вот, твой стандартный дар начал трансформироваться. Я это видела, когда проверяла тебя раньше. Он становился чем-то более полезным, более… убойным, что ли. А потом, с подачи «гениальной» мысли Кулака, ты съел вторую жемчужину.

Она снова бросила на Кулака косой взгляд. Это была их обычная манера общения — немного поддеть друг друга, но не перейти грань.

— После второй жемчужины я уже думала, что намучаюсь с тобой до конца, чтобы ты квазом не стал, — продолжила Катя, покачав головой. — Это было сложно, но удалось избежать худшего. И, по идее, у тебя должен был проявиться ещё один дар. Но, знаешь, Бродяга, что интересно? У тебя и первый-то дар толком не раскрылся. У хигтеров так бывает — дар может долго не проявляться, иногда только под воздействием стресса. Что, собственно, и произошло с тобой.

Я слушал внимательно, пытаясь осмыслить всё, что она говорила. Оказалось, что мой дар раскрылся именно тогда, когда всё шло к чертям — в самый критический момент. Но это не объясняло всё до конца.

— И вот, — продолжила Катя, — что я думаю: Улей, видимо, решил подшутить над тобой. Вместо двух или трёх даров, которые должны были проявиться, он дал тебе один. Но этот один… комбинированный. Понимаешь, у тебя сейчас один дар, но он многогранный. Такое впечатление, что это могли бы быть разные дары, но они все соединились в один.

— Комбинированный? — переспросил я, пытаясь переварить информацию.

Катя кивнула.

— Да. Я, конечно, не могу сказать точно, но то, что я вижу, — это одна большая и сложная система. Твой дар — это невидимость. Причём, когда ты находишься в этом состоянии, ты становишься как призрак. Ты не просто исчезаешь с поля зрения, ты становишься… бестелым. Я когда увидела, что в тебя стреляли, думала, ты просто успел уползти. Но нет, пули проходили прямо сквозь тебя. Ты был там, но не был.

Она сделала паузу, чтобы дать мне время осознать сказанное.

— И вот изюминка от Улья, — продолжила Катя, чуть усмехнувшись. — То, как ты расправился с мурами… Ты можешь в этом состоянии, как бы так сказать, забирать к себе в этот «режим» некоторые предметы. В твоём случае — это были их части тела. Ты буквально мог вытаскивать их из реальности и использовать это. Я не знаю, как это описать иначе, но это что-то вроде того, что ты можешь захватить предметы, части тела, какие-то фрагменты в свой призрачный мир.

Мы все молчали, переваривая услышанное. То, что она описала, казалось одновременно безумным и невероятным. Я вдруг вспомнил, как легко расправлялся с мурами, как мои руки проходили сквозь их тела, а затем я чувствовал их сердца и внутренности. Это было почти инстинктивно, но теперь всё становилось на свои места.

— Так что вот, — Катя снова сделала глоток из фляги и устало облокотилась на стол. — Нужно будет ещё экспериментировать, понять до конца, как это работает. Но суть такая: у тебя один дар, но он с разными гранями. И что дальше? Кто знает. Может, ещё что-то вылезет.

Я посмотрел на неё, а затем на остальных. Гвоздь молча кивнул, будто соглашаясь с её словами.

— Ладно, — наконец сказал он. — Главное, что это сработало. Улью, как всегда, спасибо за чудеса.

Мы снова выпили, но на этот раз уже без особых тостов.

Катя всегда была немного странной, но ей как-то удавалось говорить просто о вещах, которые казались мне далекими и нереальными. Её спокойный голос как будто пробивал брешь в моей голове, открывая двери туда, куда я сам боялся заглянуть. «Воображаемый рубильник», — говорила она, как будто это было так просто, как включить свет в комнате. «Попробуй представить, как ты его выключил, а теперь включи обратно. Со временем всё это будет происходить само собой, по желанию».

Я слушал её, пытаясь понять, как всё это работает, сколько времени нужно, чтобы привыкнуть. Мне было трудно осознать, что дар, который я выключил в себе давно, может так легко вернуться. Но слова Кати как будто обволакивали и давали спокойствие: «Это вопрос практики. Бывает, что дар включается и сам по себе, по обстоятельствам, независимо от желания. Например, когда тебя прижали к стенке или стрельнули в спину — и бац, он сработал, пуля прошла сквозь тебя. Полезно». Я поймал себя на мысли, что это реально может спасти мне жизнь. Например, я представлял себе: кто-то стреляет в упор, а я, вместо того чтобы рефлекторно пригнуться или бежать, просто включаю «рубильник» — и пуля пролетает насквозь, не причинив вреда. Страшно подумать, что такие вещи можно контролировать.