В одно мгновение окружающий мир вновь стал реальным. Мой дар исчез, вместе с этим странным состоянием, где я был непобедим. Я споткнулся, теряя равновесие, и едва не упал, когда ногой задел труп мура. Второй ногой я ступил прямо в какое-то серое жидкое вещество, не очень хотелось знать, что это, но воняло отвратительно.

Вокруг была тишина, глухая и гнетущая. Я двинулся к друзьям, понимая, что они всё ещё в опасности. Ошейники на их шее, подавляющие силу Улья, нужно было немедленно снять. Я подошёл первым к Кате и Гвоздю. Мур, тело которого лежало рядом, уже не дышал, у него на поясе был какой-то нож — неважно, чьё это было оружие, оно теперь могло послужить нашему спасению.

Я схватил нож, одним движением срезав верёвки с рук Кати, затем — Гвоздя. Остальные всё ещё были связаны. Не теряя времени, я быстро начал снимать ошейники, каждый из которых казался тяжёлым и массивным, словно в нем запечатана сама тьма этого мира.

Когда последний ошейник упал на землю с глухим стуком, все мои товарищи наконец-то могли дышать полной грудью. Гвоздь с Катей тут же бросились к Кулаку, который выглядел хуже всех. Его лицо было в кровоподтёках, а дыхание тяжёлым и хриплым. Я присел рядом, подбирая разбросанное оружие и передавая им. Кулак был слишком слаб, но он держался, как всегда.

Катя, используя свои способности, наложила руку на его раны, и я увидел, как они начали затягиваться. Это не было чудом, она не могла вылечить его мгновенно, но ей удалось стабилизировать его состояние, чтобы он мог двигаться. Гвоздь тем временем растирал ему руки и плечи, пытаясь вернуть чувствительность в затёкшие конечности.

Мы обменялись короткими взглядами. Не было времени на обсуждения. Не было времени даже на благодарности. Нам нужно было выбираться, и быстро.

Мы собрали оружие, что осталось после муров, проверили боезапасы и подготовились к выходу. В этом мире всегда нужно быть готовым к следующей атаке, и даже после всего, что только что произошло, мы знали, что опасность не закончилась. Стикс никогда не позволял расслабиться. Каждое мгновение — это борьба.

Кулак первым поднял руку, показывая направление. Он всегда был лидером в таких ситуациях, его умение ориентироваться в пространстве и быстро принимать решения не раз спасало им жизнь.

— Двигайтесь тихо, — прошептал он, оглядываясь на нас. — Мы не знаем, кто ещё может быть поблизости.

Мы начали двигаться по разрушенному зданию, пытаясь оставаться как можно ближе к стенам, чтобы не оказаться на открытом пространстве. Тени скользили по стенам, и каждый звук казался громче, чем был на самом деле. Казалось, будто само пространство наблюдает за нами, будто стены могли ожить в любой момент.

Первые шаги казались бесконечно долгими. Гвоздь, несмотря на свой язвительный характер, сейчас молчал, а Кулак шёл рядом, сжав зубы от боли. Мы старались двигаться так быстро, как могли, но каждый из нас понимал: нас преследовали. И это было только вопросом времени, когда новый отряд муров или что-то ещё более жуткое снова окажется у нас на хвосте.

Пока мы шли, я не мог не думать о том, что произошло. Улей дал мне нечто, чего я не просил. Не просто дар, а силу, которая одновременно вселяла страх и давала безграничные возможности. Я видел, как муры падали, один за другим, как мои руки легко проникали в их тела и разрывали их изнутри. Это было словно некое зло, о котором я раньше и не догадывался.

Я оглянулся на своих друзей. Катя, несмотря на свою храбрость, с тревогой наблюдала за мной. Её настороженность была понятна. Каждый из них понимал, что я больше не тот, кем был раньше. Возможно, меня нужно было бояться так же, как тех, кого я только что убил.

Но сейчас не было времени на раздумья. Мы приближались к выходу, когда вдруг раздался глухой стук, а затем тишину разорвал громкий рев.

— Это что было? — Гвоздь, обычно сдержанный, выглядел встревоженным. Мы все остановились, прислушиваясь к звукам, которые исходили из глубины здания. Оно будто ожило, и этот рёв разносился, отражаясь от стен.

Катя стиснула зубы и огляделась, а потом произнесла:

— Мы не одни. Быстрее.

Мы двинулись дальше, стараясь увеличить темп. Здание, через которое мы пробирались, казалось бесконечным лабиринтом из коридоров и разрушающихся стен. Время от времени слышались отдалённые звуки — как будто шаги, как будто дыхание чего-то огромного, притаившегося в тени.

Каждый шаг был мучительно долгим. Мы знали, что не можем останавливаться. Время шло, и с каждой секундой шансы на наше спасение уменьшались. Рёв, который мы услышали ранее, снова прокатился по коридорам, на этот раз ближе. Моё сердце замерло, когда я понял: что бы это ни было, оно приближается.

— Вперёд! — прошептала Катя, указывая на едва заметный проём в стене. Мы двинулись к нему, затаив дыхание, стараясь не создавать лишнего шума.

Когда мы наконец достигли выхода, свет снаружи показался неестественно ярким. Мы выбрались из здания, но рёв за нашими спинами не стихал.

— Ну что, все целы? — спросил я, пытаясь снять напряжение.

— Если не считать, что мы чуть не кончили, наблюдая, как ты вырываешь сердца, то да, всё норм, — ответил Гвоздь с нервной усмешкой, но в его глазах было нечто другое. Страх? Или, может, уважение? Я не мог точно сказать.