– Так не интересно же, просто собирать и разбирать. Давайте поспорим, что мы втроем выполним любое ваше задание – выполним его наравне с вашими бойцами, тогда мы останемся с вами.

– А если нет, берете свои «монатки» и в кильватерном строю отправляетесь назад! – не раздумывая согласился старлей, которого бесили мальчишеские упрашивания на каждой станции, еще во время движения эшелона к фронту.

Подбежал боец:

– Товарищ старший лейтенант, двое контуженых, один легко раненый и… матрос Стеклов – очень тяжело. Не выживет.

– Вот так у нас, мальчики… погибают у нас…

– Товарищ старший лейтенант, давайте на чистоту. Нас сюда привезли из партизанского отряда, а там мы не по мишеням стреляли, сдали в детдом. Мы из детдома сбежали – его уже эвакуировали. Родных у нас нет, идти некуда. Решайте…

– Из партизанского отряда говоришь? Стрелять умеете? – Старшему лейтенанту стало понятно спокойствие мальчишек при налете.
– А что решать, сами поставили условия – не выполните – пойдете обратно. Все уже сказано! Я сейчас на доклад к комбригу, вас покормят, а когда вернусь – будете показывать на что способны.

Ребят покормили. Смолотили все, что дали так, что за ушами трещало.

Где-то через полтора часа вернулся старлей, но не один, а с капитаном-лейтенантом.

– Все мальцы, поворот оверштаг, сам Шарабарин - замок комбрига по разведке прибыл.

– Значит вот эти заявили, что из партизан? Так я думаю – «свистят» ребята про партизан…

– Товарищ капитан-лейтенант, мы не «свистим»… -уверенно ответил Илья и услышал, как Серый тихонько продолжил Никите:

– Мы не свистим, мы «насвистываем дырочкой в правом боку». Хотя у него в левом… - Серега поймал взгляд Ильи и понял, что перегнул палку с шуточкой. Не вовремя…

– Ладушки! Ну, с чего начнете, Журин? – окопы были уже выкопаны, нужно было чем-то занять бойцов, да и дух поднять , вот Шарабарин и решил «убить двух зайцев»… - Соберите весь личный состав, за исключением боевого охранения и вахты…

– Думаю, начнем с простенького, сейчас старшина нам что-нибудь напишет… Читайте, салажата.

Старшина просемафорил – стал делать различные движения руками.

– Не интересно. Он написал «Мальцы идут домой», сказал Илья.

Офицеры переглянулись.

– Откуда познания?

– Папа офицер, флотский. – Пояснил Илья.

– «Морзе» тоже знаете? –полувопросительно, полу-утвердительно спросил каплей.

– Я могу работать на ключе и в рации разбираюсь, - сказал Никита.

– Ты посмотри, Журин, какие у нас радиолюбители даром пропадают, - с издевкой произнес Шарабарин. – Журин, зови своих разведчиков, а ребятки пусть «Светку» разберут и соберут быстрее твоих бойцов.

– Может лучше МП- 40? – спросил Сережка.

– Не навоевали пока этого добра, только штатное есть. – Ответил Журин. – Ну, кто смелый да умелый? Ты?

– Не… тогда пусть Илюха отдувается.

С СВТ-40 быстрее управился Илья.

– Товарищ старший лейтенант, - оправдывался боец, отвечая на недовольный взгляд командира. – Я же уложился в норматив на «отлично». Я не знаю, как он успел быстрее?

– Сборка- разборка, это не важно. Сейчас вам поставят по 3 мишени – консервные банки из-под тушенки на разных дистанциях. На все про все – 10 патронов каждому… Но! Сперва, пока готовят мишени, попробуйте обезоружить и победить вот его, - хитро улыбнулся Шарабарин. – Перед мальчишками появился дядя под 2 метра ростом и широченными плечищами.

– Обезоружить или победить? Какие подручные средства можно использовать? – поинтересовался Никита.

– Да любые… - разрешил «большой дядя».

Зря он это сказал… Он даже не успел среагировать… тут же в грудь ему прилетела сломанная рукоятка от саперной лопатки. Дядька рассмеялся, вместе с них хохотали все, кто видел, как деревяшка отскочила от его мощной груди.

После этого Никита немного сместился в сторону и запустил за несколько секунд в опорный столб перекрытия 2 саперные лопатки и штык-нож от СВТ-40, который успел свистнуть у одного из бойцов из ножен. Смех прекратился, все попало в столб, все воткнулось на уровне груди и живота дядьки.

– Твою ж мать… - дядька почесал то место, куда прилетела деревяшка.

– Das ist eine Uberraschung… Ich weiss nicht… - зачем-то или с какого-то перепугу выдал по-немецки Шарабарин. (Вот это неожиданность… Не знаю…)

– Was soll es bedeuten, Dass ich so traurig bin… - продолжил его мысль Никита. (что стало со мною, печалью душа смущена)

– Ты посмотри, он еще и по-немецки лопочет! – удивился старшина.

– Хорош. И произношение хорошее. – остался доволен Шарабарин. – Ну… А теперь смотрим, как вы стреляете…