Вернемся к карте с разноцветными стрелочками. Когда немецкие танки подрезали французские войска с юга, французские генералы не сразу поняли масштаб грозящей катастрофы. Ну прорвались немцы в глубину. Но выловим их потом и всех убьем. Во Фландрии ведь, всё по прежнему. Наши войска сражаются, а судя по донесениям генералов вроде Приу — так еще и наколотили там немцев как следует, они наверно уже скоро кончатся. Тогда развернем пару дивизий и остальных добьем.

Нет, сама по себе идея о том, что оставшись без снабжения, отдельно взятая дивизия, будет страдать, была очевидна всем. Просто никто не думал, что можно перерезать снабжение двум дивизиям. Или даже трем.

А немцы отрезали не меньше полутора миллионов человек.

Ладно, хорошо. Допустим нам вышли в тыл. Ну что нам мешает развернуться и алга? А вот тут я снова обращусь к Мокре. Немцы оставляли сравнительно немногочисленные, но усиленные артиллерией и пулеметами группы пехоты на железнодорожных и просто дорожных узлах. И каждый такой городок становился Мокрой. Выбить пехоту с занимаемых позиций, на тот момент, как мы уже выяснили, бывало очень трудно. Противотанковая артиллерия достаточно эффективна, танков может банально не хватить. Это если они вообще есть у окруженных. У артиллерии окруженных, как вы понимаете, все плохо со снарядами. По сути, у вас есть буквально один шанс на прорыв — если первая атака провалилась, то вам больше нечем воевать.

К тому же, немцы ещё и читерили. Если вы помните, я упоминал командные танки. У немцев их было много. Очень много. больше двух сотен из 2500 имеющихся. Почти 10 %. У французов танков было 3100 всего, из них новых 2600. А вот отдельно командирских не было.

Ага! Вот оно в чем дело! Вот где прячется секрет успеха вермахта! Распечатывайте эту статью и скорее в портал, на прием Сталину, воевать его учить.

На самом деле, нет конечно. В двух отдельно взятых крупных сражениях, в Польше и Фландрии, абсолютного доминирования вермахта не видно. Хотя, несомненно, общее лучшее управление у вермахта было. «От земли», например Эбербаху это виделось так: «Решающей причиной немецкого успеха в бою с французскими танками был тот факт, что французы всегда сражались против [35-го] полка только небольшим количеством танков. Поэтому их можно было уничтожить сосредоточенным огнём нашего относительно небольшого количества танкового оружия. Но это может привести к очень сложной ситуации, если французы применят против нас большое количество танков „Сомуа“».

Скорее всего проблема была в том, что у французов не было раций в танках. И когда они пытались пустить в бой одновременно крупные танковые силы, то несли неоправданно большие потери, к тому же теряя управление. Немецкие танкисты маневрировали, заходили с флангов. Даже если какой-то французский танк замечал опасность, то он не мог подать сигнал остальным — и немцы били французов в борт.

Рация первой трети прошлого века — совсем не то средство связи, которое лежит у нас в кармане. Эта странная и непонятная штука, которая постоянно выходила из строя. Иногда от отдачи после собственных выстрелов. Обычно — просто так. Теряла частоту, бились лампы — короче, рация обычно не работала. Причем везде, будь это штаб республиканских войск в Испании, или польский генштаб или даже американский крейсер — постоянно встречается упоминание того, что рация опять не работает. Или вообще и не работала никогда. Немецкая радиотехника была немного лучше среднестатистической. Но не на много. Поэтому в танках нужен был отдельный человек — радист. Одной рукой стрелял из пулемета, другой раз в пятнадцать минут выполнял действия с рацией сравнимые по сложности с настройкой корпоративного сервера. Только чтобы дать связь минут на десять.

Немцы понимали толк в войне, поэтому использовали самый работающий в ней аргумент. Численное превосходство. Они засунули в каждый свой танк аж по две рации. Для этого пришлось немного увеличить габариты, пожертвовав бронезащитой, но что поделать. Зато эргономика улучшилась. А в командирский танк немцы впихнули аж пять (!) раций. Логично, что хоть одна, да работала. Правда, из командирских танков пришлось выкинуть еще и пушку, и поворотные механизмы башни. Но, оно того стоило — вермахт без сомнения стал куда лучше управляем. Не только непосредственно в боях с участием танков — теперь можно было быстро вызвать артиллерийский или авиационный налет на позиции противника.

Забегая вперед скажу, что отклик на запрос о авиационной поддержке, в вермахте образца 1941-го года, составлял от 40 минут до 1,5 часов. То есть ты позвал «птичек» на вскрытый рубеж обороны и через час его бомбят. В Красной армии в 1941 году отклик составлял около суток.

В этом отношении мы добились паритета только к 1943-му.

Но по настоящему преимущество даваемое радиосвязью сказалось, когда немецкие дивизии прорвались в тыл французам. Именно тут, на пространстве в сотни километров, когда надо было нестись вперед и формировать обвод окружения, и где каждый городок с хорошо мотивированной и вооруженной французской военной частью мог стать немецким дивизиям как анальная пробка поперек горла, и надо было постоянно искать возможности, обходить очаги обороны, добывать попутно топливо в бензоколонках и все в том же духе — рации в танках сделали этот хаос не то, чтобы сильно управляемым… Они сделали его в принципе возможным. Связь на больших расстояниях давала возможность командирам иметь хоть какое-то представление о происходящем.

Это, и то, что только в немецкой армии была артиллерия на скоростных тягачах. Еще и сносно обеспечиваемая возимыми прямо с собой снарядами.

Хилые немецкие танки оказались ровно теми танками, которые нужны. А могучие французские, при всей своей боевой мощи, нет. Немецкие боевые танковые группы легко могли преодолевать по нескольку десятков километров в день и делать это неделями. А французские танки имели малый запас хода и низкую скорость. Хуже того, у союзников не было готовых соединений, в которых бы танки могли совершать быстрые переходы вместе с пехотой и артиллерией. Ну, как быстрые. Вот так выглядит немецкая дивизия на марше. Франция, 1940-й год.

Показательна атака англичан в «коридоре у Арраса». Тяжелобронированные танки «Матильда», собранные в кулак, по идее должны были просто проломить скромные заслоны немецких панцергренадеров. Тем более, что контратака предпринималась могучими силами — две пехотных дивизий и бронетанковая бригада в составе двух танковых полков.

Но у англичан тоже не было командных танков и двухлетнего опыта маневрирования на земле. Фактически контратаку провели один пехотный полк и два танковых батальона. Даже этого хватило, чтобы вломить немцам как следует. Но немцев это не обескуражило. Где-то они отошли, а где-то подтянули артиллерию. Вызвали с другого края карты те самые 88-ми миллиметровые зенитки, которые пробивали броню «Матильды» практически с любого расстояния… Короче, отбились.