Шрифт:
— М-да, — разговора с женушкой не избежать.
Мало ли, что еще выкинет Ленка. Надеюсь, хотя бы квартиру освободила.
— Осуждаешь? — тушит окурок кроссовкой. — Это ты у нас примерный семьянин, а я привык девочек использовать по назначению.
— Просто не встретил хорошую.
Перекрещивается показательно.
— И не дай бог, друг. Не дай бог.
5. Не маленький
— Я могу любое выбрать? — Анюта удивленно округляет глаза.
Мы в её любимом бутике на третьем этаже торгового центра. Посетителей минимум, потому что цены за роскошные наряды кусаются, как породистые волкодавы, но… На что только не пойдешь, чтобы твоя девочка улыбалась и была королевой на встрече одноклассников.
Киваю.
— А как же ты?
— Я в любом прикиде — царь горы.
— Перестань, — с улыбкой толкает меня локтем в бок. — Я серьезно говорю.
— У меня есть старая добрая классика. Выбирай, — указываю на ряд манекенов в разных платьях. — И ни в чем себе не отказывай.
Убираю руки в карманы штанов, пока птичка кусает губы, пробегая сверкающим взглядом по шмоткам.
Никогда не понимал девчачьей зависимости от шопинга, ведь нет ничего красивее женщины без одежды, но своей девочке хочется угодить. Я с большим удовольствием стяну с нее новое платье в номере на турбазе.
— Странно, что Лена так сбежала, — задумчиво произносит Анюта, скользя подушечками пальцев по воздушной ткани. — Так хотела у нас остаться до встречи с ребятами, а тут… Не понимаю, что произошло.
Прочищаю горло, чтобы сказать ей о ночном происшествии, но почему-то застываю с открытым ртом. У нас впереди праздник, фуршет, банкет, отрыв, и как Аня будет себя чувствовать в обществе своей «подруги»?
Фак!
Сглатываю слюну и провожу пятерней по волосам, взъерошивая их. Ничего ведь не изменится, если я скажу ей позже. Пусть повеселится со всеми, а потом пошлет Метелькину на все четыре стороны.
— Стас к бате на шинку приезжал, сказал, что они с Ленкой расстались. Совсем. Без пауз.
Аня резко останавливается. В карих глазах неподдельное изумление. Неужели думала, что Астапов женится на Ленке?
— Тогда ясно… Одна захотела побыть…
— Забей, Ань, — кривлюсь, потому что меньше всего сейчас хочу обсуждать чертову Метель и ее загоны.
Вряд ли эта сучка болезненно восприняла расставание со Стасом, если лезла ко мне в трусы. Я вообще сомневаюсь, что она способна на искренние чувства. Там в голове расчет, а между ног неуемная похоть.
— Ты к ней предвзято относишься. Это из-за Стаса, да? Он тебе что-то наговорил?
— Нет.
— Тогда по какой причине?
Вот дерьмо! Не хотел обсуждать Метелькину, а в результате только о ней весь разговор.
— Смотри, — указываю на шикарное светлое платье с открытой спиной. — Твой фасон.
Аня складывает руки на груди, привлекая мое внимание к высоко поднявшимся «девочкам». Опять сглатываю. Сексуальный голод обостряется и достигает отметки «МАКСИМУМ». Даже дышать перестаю, чтобы не накинуться на нее прямо в бутике при честном народе. Я зверею без секса.
— Ты сливаешься с темы, Яр. Почему?
— Мы пришли за платьем, Анют, — подхожу ближе, цепляю пальцами подбородок и приближаюсь к губам.
Припухшие, ведь я терзал их в машине полчаса назад. И снова горю желанием впиться в них. Мне всегда мало. Катастрофически.
— Яр… — улавливает в моем взгляде откровенный намек на продолжение и отступает. — Примерю. Кстати, — поворачивается спиной и идет в сторону приглянувшегося мне наряда, — мама просила переночевать у неё.
— Чё?! Ань, не издевайся над нами, — стреляю глазами на оттопырившегося друга внизу. — Я не вывезу ещё одну ночь без тебя.
— Папа уехал в командировку, а мама боится оставаться одна в квартире, ты же знаешь.
— Да, Зинаида Марковна у нас ранимая душа, — без яда не выходит.
Аня обиженно хмурится.
— Зачем ты так?
Пожимаю плечами. Неприязнь с ее предками взаимная. За то время, что мы вместе, они могли привыкнуть ко мне, но каждый раз стараются внести свою лепту в нашу семейную жизнь. Настроение закономерно падает вниз, и я вместо того, чтобы истекать слюной на красотку-жену, оставляю её одну в примерочной и спускаюсь вниз. Достаю вейп и парю около входа в торговый центр. Зачастил с антисрессом, но без него уже никак не обхожусь. Скриплю зубами, щурюсь от ярких солнечных лучей и матерю родителей птички. Она ведь не сможет отказать матери, хотя Зинаида Марковна та ещё продуманная стерва.