Постепенно Дистенза стал наступать, отражая удар за ударом. Ему даже удалось опрокинуть дикарку, но миг триумфа омрачило появление Фергуса. Рослая фигура отделилась от камней неподалеку. Глядя на ополченца, целившегося в него из арбалета, Дистенза почувствовал металлический привкус на языке. Помимо крови, уже неделю упрямо продолжавшей сочиться откуда-то изнутри, там появился страх.

Девушка, заметив это, вновь перешла в нападение. Наконечник копья стал рассекать воздух у него перед лицом еще быстрее и едва не перебил оба глаза, когда он вновь отвлекся на стрелка. Крестьянка загораживала цель, но стоило ей отойти или ему сделать шаг в сторону, и эта пляска закончилась бы в один миг.

Фергус как будто прочитал его мысли и произнес:

– Анабель, отойди. У тебя был шанс.

Услышав это, Дистенза нахмурился. Значит, ржавая мразь и впрямь решила с ним поквитаться. Не сразу, но он ее вспомнил. В тот день, когда парни, по его приказу, исполосовали ей спину побегами волчьей крапивы, она пообещала найти на него управу. И вот теперь, по воле Нисмасса или просто случайно, судьба вновь свела его с подругой хозяйской дочери.

– Анабель, у нас нет… – начал было ополченец, но воинственные крики заставили его умолкнуть.

На террасе появились падальщики. Анабель сбежала, но Фергус стоял все там же, держа арбалет наготове. Тогда Дистенза притворился, что падает, нырнув за каменную кучу. Лежа в укрытии, он услышал рычание волков. Потом прозвучал грозный глас Брика, обещавшего лично прикончить ополченца. Несколько раз выстрелили лучники.

Собравшись с мыслями, он кое-как встал и направился к ним, изобразив хромоту. Наемники в эту минуту почему-то смотрели на него. Дистенза не сразу осознал, что объектом пристального внимания стало его лицо, напоминавшее размазанный по столу помидор.

– Капрал, ты цел? – спросил Мэлвин.

Брик порылся в мешке, достав деревянную бутылочку, и протянул ему. Дистенза залпом выпил зелье и потребовал еще одно. Нос приятно хрустнул, заняв прежнее место. Кожа на лбу затрещала и поползла, закрыв порез. Кровь с шипеньем стала испаряться. Вечная память тому алхимику, который изобрел эти зелья. Без них ему бы остаток жизни пришлось провести с лицом гоблина.

– Вижу, и ты успел с ней пободаться, – усмехнулся Брик.

– Девчонка не опаснее овцы, – пренебрежительно фыркнул он и, заметив, с каким подозрением смотрит единственный глаз Олафа на его бывшее укрытие, добавил: – Ниргал вас разорви! Да я б за милую душу снарядил их в последний путь, не будь здесь этих проклятых камней.

Лучи заходящего солнца согревали каменистую террасу, заваленную выбеленными костями. Сотни зверей и случайных путников встретили на ней свою погибель. Прислушник это знал, застыв на краю костяной поляны. В руках у него был самодельный топор с широким каменным лезвием. Тела четверых братьев лежали рядом. Он вновь остался один на севере, и мог рассчитывать только на себя.

Наблюдая за противником, прислушник крепче сжал рукоять топора. Впереди за еловой кроной его ждал великан. Еще шаг, и он оживет; бросится на него, как безмозглый мертвец, восставший из могилы. Юноша глубоко вздохнул и вышел на середину террасы. Каменный исполин накренился, словно собирался упасть, и перебросил вес массивного тулова на правую ногу. Уступ сотрясла тяжелая поступь. Две могучие руки раздвинули ветви.

Прислушник опустил топор и в недоумении посмотрел на врага. Лицо каменного колосса изменилось. Теперь там была аккуратная бородка, короткие волосы и впалые щеки.

– Мастер Виман? – прошептал он.

Да, перед ним стоял десятый аббат кеновии и верховный привелитель ордена нисмантов. Каменный человек в образе Вимана сделал еще шаг и по его телу побежали трещины.

– Запомни, твоя воля должна быть подкреплена магией, как воля рудокопа, дробящего твердый камень!

Треск и рокот нарастали. Фигура задрожала и поползла во все стороны, распадаясь на тысячи кусков. Солнце исчезло за горами, вонзив последний луч в грудь каменного человека. Фигура исполина завернулась в себя и лопнула. Юноша отшатнулся, закрывая лицо руками, но осколки как будто растворились в воздухе.

Вместо них навстречу ему с диким карканьем метнулась стая ворон.

***

Верф вскрикнул, схватившись за чью-то руку, а когда понял за что держится, вскрикнул еще раз. В желтоватом свете масляной лампы на него смотрел тощий прислушник. Опомнившись, Верф шумно вздохнул, собираясь откинуть шерстяное одеяло, но обнаружил, что оно лежит на полу. Вокруг был лишь мрак и серый камень. Остальные койки пустовали. Дверь в келью была открыта.

– Опять проспал, Верф? Молодец. Знаешь, с какой радостью я бы вручил тебе эту чертову лампу?

С этими словами лысый прислушник отошел в сторону и указал на выход. Верф сразу его узнал. Это был Мартин – брат-привратник, а по совместительству раздатчик пайков и любимый дегустатор мастера Януса. Нисманты всегда его хвалили, называя способным учеником. Главным его недостатком был крепкий сон, посему, в наказание, лампы по утрам брат Мартин принимал так же часто, как чаши с вином на винокурнях Януса.

– Вставай же! Ты не мешок с зерном. Мастера ждут.

Верф не сразу сообразил, чего от него хочет лысый прислушник. Он попытался переварить детали странного сна, который в последние дни менялся быстрее, чем погода в горах, потом вспомнил о стезе практика и соскочил с койки.