Я посмотрел ему вслед и задумался.

Как много знает этот псевдоалкаш? А главное, что он делает тут, в трущобах? С его навыками ему были бы рады в составе серьезных бандитских группировок. Но те жмуры с Робейло явно не из бандюков, а значит, тут что-то другое. Впрочем, меня это не касалось. Просто решил для себя, что буду держать ухо востро, чтобы не попасть в переплет с новым учителем.

Сейчас только середина дня. Деньги есть, значит работать не нужно. Да и глупо это – наверняка меня по-прежнему ищут. Лучше выждать пару недель и только потом приняться за дело. Надеюсь, агенты подумают, что неизвестный менталист свалил из города, и перестанут меня искать.

Но все же не стоит светить лицом на открытом пространстве. Тем более не в родном районе.

Надвинув капюшон на голову, направился на темную сторону улочки. Благо до входа в катакомбы тут недалеко.

При дневном свете бедные районы Великого Новгорода выглядели одновременно и лучше, и хуже. Весеннее солнце разгоняло холод и тоску, согревая все вокруг своими лучами. Вроде бы хорошо. Но между тем при естественном освещении вылезала вся нищета и разруха района. Грустное зрелище. Поэтому я люблю гулять в сумерках, когда малочисленные фонари дарят своим желтым светом приятную атмосферу, но при этом весь ужас города остается в тени.

А вот и вход в катакомбы. Это был небольшой канализационный люк, в маленьком сквере. Слегка приподняв чугунный диск, отодвинул его в сторону и привычным движением нырнул в темное нутро подземного мира. Мгновение и люк встает на место. Становится темно.

Хлопнув по нагрудному карману, я активировал миниатюрный фонарь на клипсе. Без света в катакомбы лучше не соваться. И дело даже не в здешних обитателях. Банально споткнешься о неровность и все, полетишь кубарем. И хорошо если просто синяк или ушиб останется, так ведь можно и шею свернуть.

Ржавые скобы лестницы довольно быстро закончились, и я ступил на бетон туннеля. Когда-то тут хотели проложить метро, но революция внесла свои коррективы.

Этот маршрут я знал как свои пять пальцев, а потому, быстро сориентировавшись, направился в сторону убежища.

Раз время есть, то надо зайти к Эду и поговорить о судьбе Кристи. А то она выглядит все хуже и хуже. Так и до выгорания недалеко.

Я сжал кулаки до побелевших костяшек. Урод… Знает ведь, что ей плохо, но продолжает эксплуатировать и в хвост, и в гриву. И плевать ему на то, что девочка может стать инвалидом.

Ну ничего, Эд хоть и урод редкостный, но становится невероятно серьезным, когда речь заходит о рисках потерять прибыль. Ведь чем раньше Кристи выгорит, тем меньше денег он заработает. Такую логику Эд понимает.

Но если толстяк все-таки упрется, то у меня просто не останется другого выхода – придется уничтожить этого чертового ублюдка! И у меня не будет ни капли сомнений!

– Макс!!! – от мыслей отвлек взволнованный голос Явина. – Ты где ходишь??? Мы пол дня тебя ищем!

Лицо парня было мертвенно бледным. Внутри колыхнулось какое-то нехорошее предчувствие.

– Что случилось?

– Кристи, – выдохнул Явин. – Ей стало хуже…

Кристи лежала в кровати и стонала от боли. Я прекрасно понимал, что именно она сейчас испытывала: мышцы скручивало в тугой узел, а голова изнывала от болезненных пульсаций. И это помимо высокой температуры, которую невозможно сбить обычными методами.

Я взял ее ладонь в руки и присел рядом. Мне было знакомо это состояние – такое случается, если слишком часто прогоняешь через себя эфир. Вот и Кристи, похоже, перестаралась.

– Давно она так?

– С одиннадцати утра, может, раньше, – ответил Явин. – Пончик зашел, чтобы позвать ее прогуляться, и увидел Крис, лежащую на полу.

– Она сегодня выполняла задания?

– А мне-то откуда знать? Я только пару часов назад домой вернулся…

Девчонка издала едва слышный хрип и попыталась повернуться на другой бок. Сейчас ей поможет только одно лекарство – ампула с эфириумом. Но такая есть только у Эда. И то не уверен, что ему завезли новую порцию.

– Положите компресс и следите, чтобы она лежала на спине. – Я поднялся с кровати и двинулся на выход.

– А ты куда?

– Поговорю с Эдом. Этот ублюдок обязан ей помочь!

У кабинета толстяка никого не было – тёмный коридор, прорубленный в известняке, пустовал. Оно и понятно, солнце ещё не село, а потому все дети на «работе».

И почему такой редкий дар достался именно Кристи?! Запас эфира у неё поменьше моего будет, а телепортация – очень прожорливый навык. Будь он неладен.

Я встал у металлической двери и несколько раз ударил об нее кулаком. Получилось громче, чем я ожидал – чертовы эмоции!